Ночной гость

Но правота Фриды раздражала Рут, поэтому она, дав задний ход, двинулась по длинной подъездной дорожке с уверенностью, какую дает только бравада. Фрида подошла к окну в гостиной. Рут видела, как руки отодвигают кружевную занавеску. Но было слишком поздно, Рут ехала вперед. На шоссе она свернула вправо, в сторону от города. Слева от нее тянулись холмы, справа простиралось море. Пока она ехала, длинная полоса облаков рассеялась. Был июль, середина мягкой зимы. Дорога была прямой и серой, машина – такой проворной под ее горячими руками. Ей на ум пришло слово «ртуть». Это было важное слово, оно подходило для пиратов и матерых котов. У ее собственных кота и кошки были глупые имена греческих атлетов, человеческих имен она не одобряла и отказывалась употреблять. Она отметила, что ее мысли, даже несмотря на пиратов и котов, сосредоточены на определенной цели, и ей было интересно знать, в чем она состоит. Она найдет ее и вернется домой. Но ее возвращение должно быть безупречным, жестом капитуляции и вместе с тем победы. Оно должно продемонстрировать, что Рут, хотя и соглашается продать машину, не полностью подчинена воле Фриды.

Рут двигалась вдоль широкого изгиба холмов, пока у нее слегка не закружилась голова, и там, где дорога выпрямлялась, стоял прилавок с фруктами и маленькой парковкой рядом. Рут часто недоумевала, кто останавливается у таких прилавков. Гарри этого никогда не делал. Она свернула с дороги, проехала, трясясь, по заросшей травой обочине и некоторое время сидела в затихшей машине. Когда она вышла, воздух вокруг был хрустально-чистым. Он одновременно и бодрил, и вдохновлял.

За прилавком стоял подросток, загорелый и светловолосый от долгого пребывания на солнце. С его унылого лица было смыто все, кроме скуки, а доска для серфинга объясняла тоску по морю в глазах. Его прилавок был завален авокадо, но Рут заметила превосходный ананас. Откуда он здесь появился? Ананас, на юге, в июле! Она подошла и положила руку на его рифленую кожуру.

– Много покупателей сегодня? – спросила Рут.

Она освободила пепельницы машины от мелочи, которая теперь оттягивала ей карманы.

– Да нет, – ответил мальчик, пожав плечами и устремив взгляд к прибывающему морю. – Я мог быть на море уже несколько часов.

– Мог бы, – поправила Рут. Она вынула мелочь. – Не знаю, сколько здесь, но я хочу потратить все.

Мальчик считал быстро.

– Девятнадцать долларов сорок пять центов, – объявил он.

Гарри не одобрил бы того, что предварительно она не сосчитала монеты.

– Сколько на это можно купить?

Мальчик посмотрел на море, потом на Рут:

– Все.

На то, чтобы погрузить все в машину, ушло десять минут. Казалось, грудь мальчика становится шире с каждой картонной коробкой. Он начал болтать о погоде, зыбучих песках в заливе и наконец позволил себе роскошным жестом почесать пробивающуюся щетину на подбородке. На заднем сиденье сгрудились авокадо, но ананас ехал отдельно, впереди. Рут захотелось пристегнуть его ремнем. Освобожденный мальчик помахал ей на прощанье. Ананас слегка перекатывался на поворотах, и что-то в нем – величавые движения, тяжелый золотистый запах и нелепая, колючая зеленая стрижка – рождало в Рут ощущение праздника. Как будто она будет ехать вечно и никогда не вернется домой. Но, подумала она, как можно взять праздничный отпуск, когда ты и без того в отпуске? Не успела она это подумать, как приехала к себе.

Рут надеялась, что Фрида будет ждать ее перед домом или по меньшей мере у дверей. Но ее там не было, и Рут поставила машину на место. Тревожное ощущение исчезло. Теперь машина и почва казались надежными. Рут вспомнила время, когда была молодой, а дети были маленькими. В то время она выглядела строгой лишь тогда, когда вела машину: губы плотно сжаты, локти под балетным углом торчали по обеим сторонам руля, а лицо принимало пугавшее детей выражение. Будет правильно оставить все это позади.

Рут позвала Фриду из сада и прихожей, вернулась назад, открыла задние дверцы машины, посмотрела на коробки с авокадо и задумалась о том, как их поднять. Лишь тогда из дома появилась Фрида, вытирая руки краем белой юбки.

– Авокадо? Зимой?

– В подарок, – ответила Рут.

– Какой это подарок, если мне приходится самой его таскать, – сказала Фрида, но Рут видела, что она довольна.

На нее произвело впечатление количество. Фрида была создана для переноски грузов. Она таскала и пыхтела, пока все фрукты не оказались в доме, и Рут пошла запереть машину. На переднем сиденье остался ананас. Она взяла его с особой осторожностью: из-за спины, не из-за ананаса.

Когда Рут вошла в дом, Фрида была в столовой. Она стояла у окна и издавала необычные звуки: низкое гортанное воркование, как у птиц. Выглянув в окно, Рут увидела сорóк. Наблюдая за ними, Фрида издавала тихие вибрирующие звуки. Когда Рут сказала: «Я решила продать машину», настала тишина.

Потом Фрида обернулась с улыбкой.

– Хорошо, – сказала она.