Ночной гость

Елена Сивер Ночной гость

Лето в этом году выдалось сырым, понурым, каким-то безрадостным. А может это с возрастом всё казалось серее и безвкуснее? В детстве-то сильно не обращаешь внимания на погоду, главное вырваться на свободу, подальше от бабушкиных глаз. Не страшен ни дождь, ни снегопад, когда верный товарищ ждёт тебя у забора. Эх, были же времена…

Так рассуждал про себя Костя, бредя по мокрому лесу с туеском в руке. Времена беззаботного детства у бабушки в Бирилюссах давно мхом поросли и покрылись сединами на манер Костиковой головы. Но несмотря на это, он всё равно любил наведываться в деревушку, в старый, уже обветшалый бабушкин дом. Ностальгия. Память. Ему бы продать старую развалюху и забыть дорогу в деревню, но он не мог. Вот и в этом году, несмотря на промозглое лето и брюзжание жены он всё же вырвался на неделю в любимые места.

А Бирилюссы потихоньку отживали своё. Много домов стояло брошенными, с заколоченными ставнями и покосившимися заборами, да что говорить о заборах, даже чёрные от времени и дождей электрические столбы, что некогда стояли вдоль главной улицы теперь больше висели на проводах, держась на честном слове. В деревеньке мало кто остался жить, в основном старики. Но Костик любил деревеньку, любил старенький бабушкин дом, тайгу, что мрачной сине-зеленой стеной возвышалась над Бирилюссами, неспешную тихую жизнь. Поэтому-то он и возвращался сюда.

Вот и сейчас, шагая сквозь лес, он наслаждался тишиной и запахами, что окружали со всех сторон. Заблудиться он не боялся, знал места хорошо, благо всю жизнь тут провёл, а если вдруг леший попутает тропки, всегда можно по старинке, дедовскими хитростями задобрить хозяина леса. Может и смешно это и глупо со стороны кажется, особенно городским, но в городе жизнь другая, а в деревне люди всё ближе к земле, к природе. Посему к лесу нужно относиться с уважением.

Знал Костя и места, богатые на лесные дары, знал, где чернику собрать можно, где какие грибы прячутся, где находятся лесные чаши-старицы, полные карасей. А также знал, куда нос совать опасно. И дело совсем не в медведе. Многое старики рассказывали про лесную нечисть, что в древних таёжных болотах-колодцах обитала, и как люди уходили в лес и не возвращались. Поначалу Костя усмехался, принимал за шутку. Мол, детей лишь бы от леса отвадить, вот и придумывают всякое, но глядя на серьёзность и затаённый в глазах страх взрослых, насмехаться перестал. Поверил.

Костя поёжился и повыше натянул воротник вязаного свитера, туесок, полный черники приятно оттягивал руку. Надо бы домой возвращаться, день на убыль повернул, а в деревне сумерки быстро накрывают небесный купол. Не хотелось бы застать ночь в непролазной чаще. Костя ускорил шаг, на ходу обдумывая, как вернётся в тепло натопленной избы, как скинет тяжёлый охотничий дождевик, резиновые сапоги, поставит чайник…

Справа от него вдруг хрупнула ветка. Мужчина вздрогнул и повернулся на звук. Ничего. Прислушался и снова ничего не услышал. Но появилось навязчивое чувство, что кто-то наблюдает за ним. Странно. В воздухе висела мёртвая тишина. А ведь буквально минуту назад в вышине слышалось успокаивающее цоканье белок, да дроблёный стук дятла по влажным стволам могучих кедров. Костя огляделся и вдруг понял, что идёт не туда. Сбился с тропы. Паниковать, конечно, рано, но казавшееся близким тепло родной избы теперь стало далёким миражом. Ладно, где наша не пропадала? Костя уверенно развернулся и пошёл на северо-запад.

«Там должна быть река, если уж заблудился, к бегущей воде-то уж точно приду».

Но ни к реке, ни к какому-то ещё ориентиру он так и не вышел. Наоборот, казалось, лес плотнее стал подступать к припозднившемуся путнику, настойчиво хватал руками-сучьями за дождевик, путался травой в ногах, будто задерживал, не пускал идти дальше. Костя поднял голову вверх и понял, что день уже угас, сквозь высокие тенистые деревья проглядывали клочья тёмного неба.

«Нехорошо».

Что же делать? Искать место для ночёвки или все таки рискнуть пойти дальше? В кармане дождевика Костя нащупал гладкий бок зажигалки, хоть курить он и бросил семь лет назад, привычка носить зажигалку осталась.

Пока он обдумывал возможные варианты развития событий, лес вдруг расступился перед ним сам собой и мужчина оказался на прогалине, таинственно высветленной на фоне тёмного мрачного бора. Посередине почти идеально круглой лужайки возвышались четыре угольных силуэта покосившихся домиков, выстроившихся в нестройный ряд.