Ночной извозчик

— Ну, между нами… мадам де Бремонваль? Прекрасная Матильда?

— Но мы с ней друзья! Только друзья! Она сама может подтвердить… Смотрите, вот тут у меня ее письма. Из них вам лучше, чем из моих слов, сразу станут ясными наши отношения.

Г-н Шаплар подбежал к письменному столу, оперся о него и нагнулся, чтобы вставить ключ в замок.

— Ах, боже, боже мой! — закричал он вдруг.

— Что такое? — бросился к нему Жюв.

— Вот… вот… читайте.

Но Жюв и без этого предложения уже прочел, раздраженно, озлобленно провел рукой по лбу, а затем сказал:

— Будь я проклят…

На зеленом листе бумаги, лежащем поверх бювара г-на Шаплара, были начертаны, явно измененным почерком, те же слова, что и на своде зала: «Немедленно освободите Раймонду, не то вам не миновать страшных бед».

Больше часа беседовал Жюв с г-ном Шапларом и, наконец, вынужден был признать, что тот говорит правду.

Поначалу он думал, что г-н Шаплар блестяще разыгрывает хитро задуманную комедию — то ли с целью сбить с толку полицию, то ли чтобы всех ввести в заблуждение, в общем — с каким-то преступным расчетом.

— Никаких сомнений, — подумал Жюв, увидев надпись на стеклянном куполе зала — ловкач все это проделал нарочно; сам похитил девушку, сам велел сделать надпись.

Жюв тем более утвердился в своей правоте, когда из разговоров со слугами узнал о приходе и поспешном уходе прекрасной г-жи де Бремонваль.

«Так-так, — решил тогда полицейский, — дело ясное: Шаплар был любовником госпожи де Бремонваль, госпожа де Бремонваль ревновала; ради нее, чтобы избежать сцены ревности, он и задумал окружить таинственностью похищение Раймонды!»

Но теперь от всех этих догадок не оставалось и следа.

Бывает, человек заговорит таким голосом, что ему нельзя не поверить, — именно так говорил г-н Шаплар.

Жюв пробежал глазами многочисленные письма г-жи де Бремонваль и убедился, что прекрасная Матильда никогда не была любовницей этого Шаплара. А искренняя взволнованность миллионера заставила Жюва признать, что г-ну Шаплару действительно ничего не известно о судьбе Раймонды.

Так что же тогда? Что же?

Поневоле Жюв вернулся к мысли, пришедшей ему в голову еще вчера, когда ему позвонил г-н Шаплар.

«Черт возьми, — думал полицейский, — удивительное ведь дело: сперва г-на Шаплара в течение целого дня подменял какой-то субъект, да с такой ловкостью, что никто не заметил обмана. Затем у него украли пятьсот тысяч франков, похитили Раймонду и теперь, вдобавок ко всему, какой-то незнакомец требует, чтобы ее освободили…»

Жюв совсем запутался в этих злоключениях, но, наконец, пришел к такому выводу: по всей вероятности тот, кто подменил г-на Шаплара, и тот, кто похитил Раймонду, — одно и то же лицо. Однако тот, кто требует ее освобождения, вряд ли сам является ее похитителем. И все же…

Теперь оба, г-н Шаплар и Жюв, молчали, погрузившись в раздумья.

Первым нарушил молчание миллионер.

— Что делать? Что делать? — прошептал он. — Все это вызовет неслыханную шумиху, с ума можно сойти.

Жюв был не менее взволнован.

— Право слово, — начал он, — я полагаю, сударь. — Но тут Жюв замолчал, так как в дверь директорского кабинета постучались и г-н Шаплар с обычной своей живостью отозвался:

— Войдите…

Вошедший, казалось, был очень смущен. Это был человек в длинном черном рединготе, и с первого взгляда было ясно, что это один из заведующих отделами «Пари-Галери», так как в петлице его красовалась белая гвоздика, по правилам, установленным г-ном Шапларом.

— Что вам нужно? — сердито спросил промышленник, уже готовый прогнать не во время явившегося служащего.

Тот, однако, поклонился, все более и более смущаясь, и пробормотал сквозь зубы:

— Не мог бы я поговорить с вами наедине, сударь?

— О чем?

— Срочное дело.

Тут вмешался Жюв, до сих пор хранивший молчание.

— Примите же этого господина, — посоветовал он г-ну Шаплару, и тот, послушавшись полицейского, спросил:

— Какое же дело?

Заведующий отделом, обрадованный вмешательством Жюва, все же не решался еще раскрыть повод, который привел его сюда.

— Дело в том, что… — с трудом выговорил он, — не знаю, могу ли я…

Г-н Шаплар снова обратился к нему:

— Ну же, говорите, не бойтесь. — И добавил, повернувшись к Жюву. — Это заведующий отделом фонографов.

Будучи представленным, заведующий отделом решился наконец открыть причину своего прихода. Он скрестил руки на груди и взволнованно начал:

— Господин директор, в моем отделе творится что-то невообразимое…

Он не успел закончить, как Жюв и г-н Шаплар одновременно бросились к нему.

— Невообразимое? Что такое? Говорите же, говорите!

Заведующий отделом продолжал:

— Представьте себе, месье, что почти все валики с записями, приготовленные у нас на полках, были нынешней ночью таинственным образом заменены другими, тоже записанными, но запись состоит из одной-единственной фразы… Я сперва счел это какой-то шуткой, но должен сознаться, что теперь просто теряю голову. Только что я, лично, собрался показать фонограф покупателю, взял валик с ярлычком «Корневильские колокола», вставил его в фонограф и услышал четкую фразу:

— Немедленно освободите Раймонду или вам не миновать страшных бед, — прервал его Жюв.