Ночной корабль: Стихотворения и письма

То, что я одна в пустой квартире,
В неподвижной, стылой тишине,
В целом городе и в целом мире, –
Только сон…
Прислушайся ко мне.

Слушай сквозь дремоту. Протяни мне

Нить в твое далекое окно.
Видишь, как синеет сумрак зимний,
Как, с зимою слитые в одно,

Тихо в Дом мы возвратились Отчий.

Сказка звезды в облаках зажгла.
Хорошо нам, новогодней ночью,
С рыцарями Круглого Стола.

Вот Аленушка и белый козлик,

Вот Светлана, посреди гостей,
Вот Вадим, в дыму табачном, возле
«Города потомственных дождей».

Вот и сам он, город неизменный,

С львами, стерегущими Сенат…
Вот к столу подводит Андерсена
Оловянный маленький солдат…

Трубочист, откупоривай вина!

Остается ровно полчаса,
Чтобы нам корабль доставил Грина,
Алые раскинув паруса…

И, простясь с больничною палатой

(Больше ни за что и никогда!),
Будет пить шампанское Крылатый…
У него на шапочке звезда…

А пробьет двенадцать, – я надену

Из шести зеленых звезд браслет…
Старый год уснет. Ему на смену,
В новых зорях, сколько новых лет?..

Пусть над скорбью занавес опущен,

Пусть в снегах замерзли боль и страх!

Распахнулись двери: входит Пушкин

В опушенных инеем бобрах.

Дорогая Светлана,

вот, что мне навеяла Ваша открытка с трубочистом, Андерсеном и семью звездочками. Вы меня увели из Берна, ввели к себе и усадили, вместе с Раскованным Рыцарем, за круглый стол. Когда я дописывала последнюю строчку этого стихотворения, зазвонили все колокола Берна, поздравляя с Новым годом. Я выпила стакан ледяной минеральной воды и пошла спать. Отпраздновала только тем, что мысленно взглянула на бутылку шампанского, стоящую в холодильнике, и мысленно подняла бокал за дорогих рыцарей Круглого Стола. Если суждено, мы разопьем ее позже, когда Крылатый вернется домой. Осуществится ли это возвращение и когда?

На 9.30 вечера 31-го (11.30 по-московски) у меня был заказан Ваш телефон. Наконец вызвали. «Номер не отвечает». У меня упало сердце. Все-таки держала трубку и слушала. В трубке гудела ночь.

Где вы все были? Где, в каких московских лабиринтах, таился круглый стол? Я села за свой, – не круглый, и стала писать стихи.

Целую Вас крепко, люблю, чувствую рядом с нами. Крылатый сегодня просил Вас от всего сердца обнять.

Ваша Вега

53.

31 января 1975

Дорогая Светлана,

я уже не живу, а просто горю и сгораю, передавая все мои силы, всю волю, всю любовь, все тепло моему Раскованному Рыцарю, остающемуся до конца рыцарем без страха и упрека.

По признанию докторов – надежды нет.

О чем писать? Страдания, перенесенные с привычной стойкостью, отпустили это искалеченное и укороченное тело, остался дух, остался взгляд, остался шопот и подобие улыбки, и выступило вдруг, за каких-то два дня, совсем обновленное, худенькое лицо мальчика. Есть большое успокоение, свет, неспешный уход, но руки уже не могут держать стакан.

Ваше четверостишие о Раскованном Рыцаре помнил сквозь весь бред. Иногда он спрашивает: «Что пишет Светлана?» Вчера прошептал: «Всех их люблю. Как всё хорошо…»

Дорогая Светлана, напишите ему несколько слов, ЧЕТКО И КРУПНО, чтобы он мог разобрать, для него это будет очень хорошо.

Целую Вас крепко, стараюсь всё время чувствовать Вас рядом, как тогда, в страшные ночи в гостинице «Россия»… когда Вы спасали меня…

Ваша Вега

54.

<не датировано>

Дорогая Светлана,

мой Крылатый скончался 15 февраля, в 8.30 вечера (0.30 по-московски). Не могу писать. Напишу, когда начну жить. Сейчас лежу под свинцовой горой. Жду хоть несколько слов от Вас. В воине марта меня уже не будет на Вабернштрассе, а куда я денусь – неизвестно, так что торопитесь написать.

Я звонила Вам по телефону и опять, как на Новый год телефон не ответил. Где Вы?!

Целую Вас крепко.

Ваша Вега

55.

11 марта 1975