Я стояла на лестнице в маленьком храме,Выводя на стене позолоту крыла.А на небе заря с огневыми краямиВ этот вечер особенно светлой была.Были образы в сердце едва уловимы,Словно память о чем-то угасшем в веках.Вырастали на белой стене херувимы,Зарождались кометы в густых облаках.Я была так слаба, так мала перед ними,И печально звучал мой беспомощный зов:Как могу я создать вас руками моими,Голубиное небо и Бог Саваоф?Где мне взять дерзновенные краски для славы?Как зажечь у престола разливы огня?Тихо двери раскрылись. Старик величавыйПодошел и спокойно взглянул на меня.Был он в длинной одежде и темном берете,И душа догадалась, почувствовав взгляд,Что к таким прибегают с улыбкою дети,И святые приходят, и птицы летят.Он взглянул на рисунок простой и нехитрый,И от старческих глаз засияла стена,Словно ангелы пели над бедной палитрой,Зажигая на ней, как лампады, тона.О, побудьте со мною! Я вами крылата,Подождите тушить этот сказочный свет.Я боюсь, он погаснет, уйдя без возврата,Потому что во мне его нет.Кто вы? Лик ваш задумчивый важен и светел,От седин ваших отблеск, как дым голубой.«Леонардо да Винчи, – он тихо ответил: –Я останусь. Не бойся. Я буду – с тобой».1930* * *Может быть, в монастырской келье,Где лампады всю ночь горят,Суждено мне молитвы зельеИ бегинки скромный наряд,Или вечером, в сумрак тяжкий,Буду красться вдоль стен тюрьмыВ ярко-красном платке апашки,Поджидая прохожих из тьмы?Или там, в России далекой,Где в полях сверкает покос,Буду девушкой синеокойС пышной лентой в золоте кос?Может быть, я буду последнейИз последних рабынь землиИ пройду, тумана бесследней,Пресмыкаясь как червь в пыли,Всё равно. Только дай мне, Боже,Снова жить на этой звезде,Снова видеть солнечной дрожиЗолотые круги в воде,Воздух поля, пахнущий мятой,Розовеющий, смуглый востокИ вот этот маленький, смятыйКолесом телеги, цветок.1929МАРИОНЕТКА