Ночной кошмар (Властители душ)

Салсбери был практически уверен, что оба эти объяснения неверны, что правда куда сложнее. Даже самые высокоэффективные наркотики могут воздействовать далеко не на всех; любой наркотик, прописанный в медицинских целях, способен повредить пациенту или даже убить его, хотя и в весьма редких случаях. Более того, есть люди, еще одна малая группа, на которых наркотики - почти все - не имеют никакого воздействия из-за аномалий обмена веществ, химического состава организма и других неизвестных факторов. Скорее да, чем нет - Дженни и Сэм Эдисон все-таки приняли наркотик через еду и питье, но никак не были им затронуты, отчего и не управлялись через подсознание в силу своей неподготовленности к восприятию подобных сигналов.

В конце концов он мог бы подвергнуть их комплексному медицинскому испытанию и освидетельствованию в хорошо оборудованной клинике в надежде, что удастся обнаружить, что же делает их столь невосприимчивыми к наркотикам. Но это могло и подождать. В течение трех последующих недель ему предстоит тихонько наблюдать и изучать воздействие наркотика и ориентированных на подсознание программ на других жителей Черной речки.

Хотя Салсбери так интересовала Дженни, большую часть времени он посвятил наблюдениям за младшей из двух официанток Альтмена. Тоненькая гибкая брюнетка с соблазнительной фигуркой. Лет этак двадцати пяти. Обворожительная улыбка. Глубокий грудной голос - он должен очаровывать в постели. Для Салсбери каждое ее движение было преисполнено сексуальных намеков и чуть ли не открытого приглашения к насилию.

Важнее же всего, что эта официантка напомнила ему о Мириам - его жене, с которой он развелся двадцать семь лет назад. Как и у Мириам, у нее были маленькая высокая грудь и прекрасные, стройные ножки. Ее грудной голос тоже напоминал Мириам. У нее и походка была, как у Мириам: неизъяснимая грация в каждом шаге, такое покачивание бедрами, от которого у него перехватывало дыхание.

Он ее хотел. Но он никогда не взял бы ее, именно потому, что она так напоминала ему Мириам, напоминала ему о крушении, злобе и разочаровании, которые принесла эта пятилетняя женитьба. Она возбудила в нем страсть, но она возбудила в нем и каким-то чудом подавляемую, взлелеянную ненависть к Мириам, превратившуюся в ненависть к женщинам вообще. Он знал, что стоит ему совокупиться с ней, как ее сходство с Мириам тут же сделает его бессильным.

Когда она принесла счет, полоснув его дразнящей улыбкой, которая показалась ему насмешкой превосходства, он произнес:

- Я "ключ".

Это был неоправданный риск. Этого он не мог позволить даже себе. Пока он не убедился, что все в городе, за исключением Эдисонов и кучки ребятишек, запрограммированы, он должен ограничить использование ключевой фразы телефонными разговорами, как в случае с Трутменом, да еще теми ситуациями, когда он был наедине с собеседником и не боялся, что их перебьют. Только после трех недель тщательного изучения и личных контактов он мог бы считать, что риск в большей степени исключен; но сейчас, на первом этапе, он сам был неприятно поражен, как безответственно он раскрывает себя в первый же день в городе. Конечно, он был не прочь воспользоваться абсолютной властью - но только твердо уверившись, что соблюдены все предосторожности. С другой стороны, если они будут говорить на пониженных тонах, мало вероятности, что их подслушают. Ближайшими соседями Салсбери по кафе была пожилая пара, да и та сидела от него на расстоянии в ползала. И все-таки, был риск или нет, а он не мог отказать себе в том, чтобы мысленно овладеть этой женщиной. Эмоции возобладали над разумом, и он дал им увлечь себя.

- Я "замок", - откликнулась она.

- Говори тише.

- Да, сэр.

- Как тебя зовут?

- Элис.

- Сколько тебе лет?

- Двадцать шесть.

- Ты очень привлекательна, - заметил он. Она промолчала.

- Улыбнись мне, Элис.

Она улыбнулась. Она совсем не выглядела изумленной, в ее больших темных глазах не было даже намека на состояние транса. И все же она была совершенно покорной.

Он продолжал:

- У тебя славное тело.

- Спасибо.

- Ты любишь заниматься сексом?

- Ну, да.

- Очень любишь?

- Да. Люблю.

- Когда ты находишься в постели с мужчиной, есть что-нибудь, что ты ни за что ему не позволишь?

- Да. По-гречески.

- То есть не хочешь, чтобы он это делал в задний проход?

Она покраснела и шепнула:

- Да.

- Если бы я захотел, я бы мог овладеть тобой. - Она воззрилась на него. - Ведь мог бы?

- Да.

- Если бы я захотел, я мог бы сделать это прямо здесь, сейчас, вот на этой столешнице.

- - Да.

- Если бы я захотел сделать это по-гречески, я бы и это сделал.

Эта мысль ей явно не понравилась, но все-таки она произнесла:

- А тебе именно этого хочется?

- Если бы хотелось, ты бы мне это позволила.

- Да.

Теперь настала его очередь улыбаться. Он окинул взглядом кафе. Никто не смотрел в их сторону; никто не слушал.

- Ты замужем, Элис?

- Нет. В разводе.

- Почему вы разошлись?

- Он не мог удержаться на работе.

- Твой муж не мог?

- Да, вот именно.

- А в постели он был хорош?

- Да не очень.

Она была даже больше похожа на Мириам, чем он думал.