Ночной кошмар Железного Любовника

Я опустила глаза. Дорогой Азамат, выяснить, кто ты есть на самом деле, очень легко, компьютерщик Гена мигом назовет мне твои настоящие имя и фамилию. Собственно, мне неважно, как тебя назвали родители. Я вижу, что ты хороший человек. Вот только Амин без боя не отдаст лакомый кусок пирога.

– В тот день Агата сообщила мне о смерти сына Амина, – рассказывал Азамат дальше. – Тот погиб в автокатастрофе. Амин остался один, дочь не в счет, женщина никогда не станет во главе ланки. Самозванец понимает, что времени у него мало. Он сейчас ослеплен горем, злобой и с утроенным тщанием ищет меня, чтобы успеть убить, пока я не получил права на трон.

Я сцепила пальцы в замок. Слова Агаты про черную душу, ушедшую в ад, относились не к Севе, а к сыну Амина. Я фатально ошиблась… Внезапно пришедшая на ум мысль заставила меня ахнуть:

– Так вот почему Агата разбила себе лицо! Когда полицейские вывели ее из квартиры Анатоля, один из сопровождающих увидел корреспондента местного телевидения с камерой, показал на него коллеге и радостно воскликнул: «Нас сейчас прославят на весь мир, покажут в новостях на многих каналах». За точность цитаты не ручаюсь, но смысл передаю верно. Агата испугалась, что ее лицо появится на экране и кто-нибудь из приспешников Амина, узнав вашу сестру, доложит хозяину, где прячется наследник престола. Поэтому сразу изуродовала себя. Вот бедняжка!

– Я не разговаривал с сестрой после того, как ее огульно обвинили в убийстве мужа, – делано спокойно произнес Азамат, – но думаю, вы правы. Агата не могла поставить под удар дело нашей жизни, возвращение власти потомку Сауда Справедливого. И она бы скорей дала себя сжечь, чем рассказала про то, кем является на самом деле. Агата понимает: судьба народа ланки зависит от меня, нужно сохранить тайну. Моя сестра необыкновенный человек! Я вот не смог добиться успеха в жизни, а она занялась бизнесом и преуспела, а деньги вкладывала в подготовку свержения Амина. Представляете, как ей было трудно? Воспитанной для другой жизни, обладающей тонкой натурой, ей пришлось торговать на рынке, общаться с грубыми людьми, освоить их жаргон. Я слышал, как сестра говорит со служащими, и меня коробило от слэнга, которым она пользовалась, но ведь иначе никак нельзя. Агата играла роль оборотистой хабалки, любительницы крепких словечек, пронырливой бизнесвумен. Самое интересное, что девушка из провинциального Павловска сумела пробиться, много зарабатывала, содержала себя, меня, семью Всеволода, собиралась открыть второе дело – торговлю чаем. Я ею восхищаюсь. То, что Амин скоро будет низложен, во многом ее заслуга. Знаете, почему сестра так рьяно тащила в гору свой бизнес? Нам требуются немалые средства, революцию с пустыми руками не совершишь. Это, кстати, слова Агаты.

– Понятно, – пробормотала я. – Вот почему вы не уехали из Ковалева – не хотели бросать сестру. Просто ушли от Маши, переместились в другой квадрат рынка. Ну да, он огромен, найти человека там труднее, чем зерно в амбаре, а у простого грузчика никто документов не спрашивает, он может назваться любым именем. Однако не очень благоразумно вам жить сейчас у Сонькиной. Судя по вашему рассказу, Амин совсем не глуп. Лишившись наследника, он непременно разошлет своих клевретов проверить, не пригрел ли кто из российских ланки претендента на его должность. Странно, что он не делал этого раньше.

– Делал, делал! – сказала Нина Егоровна. – Полгода назад ко мне неожиданно напросилась в гости одна родственница, которую я с юности не видела. Наплела сказочку, будто хочет переселиться в Подмосковье, дескать, цены здесь ниже, воздух чище. Все расспрашивала, как да что в Ковалеве, по квартире моей ходила, не постеснялась шкафы открыть, на одежду полюбовалась. Я сразу поняла, от кого она, сделала вид, будто рада встрече, и не противилась наглому любопытству. Шпионка убедилась, что в моей квартире нет ни малейшего следа беглецов, и умотала.

Я молча слушала Сонькину, с запозданием понимая, почему Агата влетела в комнату, где мы сидели с Тоней и Григорием, с воплем: «Хочу знать правду про смерть Севки!» Меня еще покоробила уничижительная форма имени ее погибшего мужа – вдове не следовало так говорить. Тогда я сочла поведение Агаты признаком ее виновности и ринулась в бой с шашкой наголо. Но сейчас мне ясно: молодая женщина, наверное, решила, что Всеволода убили люди Амина, и потеряла голову от страха за брата.

– Я тут не живу, – улыбнулся Азамат, – пришел поздно вечером помыться и заснул от усталости.

– А мне не хотелось его будить, – вздохнула Нина Егоровна. – Бедняга вымотался, я решила, пусть покемарит до утра. И тут вы, как снег на голову, свалились.

Я повернулась к претенденту на лакшмийский трон.

– Агата во время нашей с ней беседы в доме Анатоля тайком включила мобильный, а когда Григорий сообразил, что она набрала чей-то номер, вдребезги разбила аппарат. Полагаю, таким образом сестра предупредила вас о происходящем?

– Верное предположение, – подтвердил потомок Сауда Справедливого, – я понял, что мне надо спрятаться.