Ночной маршрут

— Но что случилось? — снова спросил я, чувствуя охватывающий меня страх. Эти ветви над головами, сгущающийся сумрак, пустошь, которая — с тех пор, как я ее впервые увидел, — казалась мне жутковатой, почти из фильма «ужасов»… И теперь эти взволнованные люди, слишком уж хорошо вписывающиеся в окружающий пейзаж.

Пани Мария схватила меня за локоть и, понизив голос, сказала:

— Кто-то вселился в нашего ксендза.

— Да какое, к черту, вселился. Свихнулся он, — сердито прервал ее один из мужчин. — Так всегда бывает, когда мужик без бабы живет.

Все заговорили наперебой, и я долго не мог ничего понять. В конце концов я крикнул: «Люди!» — и наступила тишина.

— Люди, — повторил я спокойнее. — Если нужна моя помощь, я должен понять, что случилось. Где ксендз Ирек?

— Закрылся с детьми в подвале, — объяснил мужчина, который прервал пани Марию. — Они пришли к нему в воскресную школу. Один убежал. Он не хочет их выпускать. У него оружие, обрез, что ли, который он здесь нашел.

— Мы пробовали войти, но он сказал, что всех детей поубивает, — добавил другой.

— Может быть, вы попробуете? — Пани Мария смотрела на меня с надеждой.

Я кивнул раньше, чем успел подумать, но у меня просто не укладывалось в голове, что Ирек способен на что-то подобное. Люди тотчас расступились, образуя коридор до самого дома. Вдруг я понял, что если мой друг сошел с ума — а похоже, это так, — то здесь нужен специалист, а не я; но отказываться было поздно.

— Когда приедет полиция? — спросил я нерешительно.

— Скоро, но у вас лучше получится. Друга он послушает. За дверью сразу налево, там вход в подвал. Попробуйте, — ответили мне несколько голосов.

Очень медленно, осторожно я поднялся на крыльцо. Нажал дверную ручку, заглянул внутрь. Почувствовал знакомый запах вощеных полов, старых стен, варенья, приготовленного пани Марией, — ничто не вызывало беспокойства. В доме царила тишина. Тем не менее у меня по спине побежали мурашки.

— Ирек? — позвал я.

Никто не ответил.

— Ирек? Это я, Анджей, — повторил я.

Молчание. Лесенка слева, ведущая вниз, уходила в темноту. Ступенька за ступенькой я погружался в нее, держась рукой за грязную каменную стену, чтобы не упасть. Глаза постепенно привыкали к сумраку. Подвал оказался глубже, чем я предполагал — я никогда раньше сюда не заглядывал, — только после трех поворотов я попал в просторное помещение, разделенное несколькими рядами толстых столбов. В глубине что-то шевельнулось.

— Ирек, это я, — сказал я (надеясь, что успокаивающе). Голос у меня дрожал.

Снова тишина, если не считать то ли шорохов, то ли вздохов, которые долетали из темноты. Я обо что-то споткнулся: под ногами лежали какие-то железки. Думая о том, как это ужасно, я наклонился и поднял толстый прут. Поблизости раздалось глухое ворчание; я выпрямился и в панике стал размахивать своим оружием, рассекая со свистом густой черный воздух.

— Уходи, — глухо прорычал кто-то. Это не мог быть голос Ирека. — Уйди и оставь нас.

— Ирек, — повторил я неуверенно. — Отпусти детей. Люди волнуются.

Мне начало казаться, что я вижу их: какие-то едва различимые тени, сгрудившиеся в дальнем углу подвала, несколько маленьких фигурок и одна большая, возвышающаяся над ними. «Если он на самом деле вооружен…» — промелькнуло у меня в голове, и я на всякий случай спрятался за столб.

— Умру, умрут, умрешь, — послышалось бормотание. — Лучше теперь, чем потом. Когда я этого хочу, а не когда Он нас призовет.

— Ирек, не дури, — отозвался я. — Это не смешно. И у меня есть оружие.

— Тебе так кажется? — Я с трудом понял, что он сказал. Это было скорее рычание, а не голос.

Рубашка у меня прилипла к спине. Я надеялся, что ответивший мне (Ирек?) видит в темноте не лучше меня. Перебежал к следующему столбу, прижался к нему, как будто это была моя мать. Он все еще не стрелял; зато четко стало слышно его хриплое дыхание. Четко, очень четко; где-то совсем рядом со мной.

— Я здесь, — зашептало мне что-то на ухо.

Я махнул прутом и ударил по чему-то мягкому. Дети, бегите! — закричал я, услышал, как что-то упало на глинобитный пол подвала, вокруг нас затопали, чьи-то ногти царапнули меня по щеке, что-то потянуло меня за руку, я упал на колени и выронил свое оружие, ища опору, почувствовал под пальцами холод ствола; перекатился на спину, схватил пистолет, чье-то тело придавило меня к земле, я чувствовал его дыхание, вонючее, как выгребная яма, мы боролись, он уже вцепился мне в горло, я выстрелил, выстрелил в друга, надеясь, что не попал, и в то же время надеясь, что не промахнулся, выстрел оглушил нас обоих, мне удалось столкнуть его с себя, я вскочил и, не сумев удержать равновесия, снова упал и откатился назад. В видневшуюся далеко наверху дверь выбежал мальчик. Мы остались одни. Хуже всего было то, что я теперь не знал, где он.

— Здесь, — шепнуло что-то слева, как будто прочитав мои мысли. Недолго думая я выстрелил в ту сторону. Это не Ирек, убеждал я себя. Мне на голову осыпалась штукатурка.

— Здесь, — шепнуло что-то справа.