Ночной молочник

Геннадий Ильич интересовался своей крестницей регулярно, но в эти дни, после досрочных парламентских выборов, снова пустивших его в Парламент, он был чрезвычайно занят. Семен встречался с ним только по делам, и иногда на минут пятнадцать заседали они в ресторане Дома офицеров. Сейчас депутата интересовал больше всего буфет Секретариата президента, и все шло к тому, что и этот буфет достанется ему в частную собственность. Он, Геннадий Ильич, уже несколько раз говорил Семену, что для полного счастья у него уже все есть и теперь им движет больше спортивный, чем какой-нибудь другой интерес. Парламентский буфет – смелое начало. Президентский буфет – доказательство и укрепление его возможностей. И потом – буфет Кабинета министров как финальный аккорд его блестящей, но спокойной и не публичной политической карьеры. О детском доме Геннадий Ильич не забывал, и там уже готовили небольшой ангар под вторую бэушную сыроварню, купленную депутатом в Германии.

Тринадцатого октября около трех часов ночи Володька после доставки молока в детдом, а козьего сыра в парламентский буфет подвозил Семена домой. После того как машина свернула с Владимирской на Рейтарскую, Семен увидел у круглосуточного киоска женщину в светлом плаще, толкающую впереди себя детскую коляску. Неспешная походка женщины показалась Семену знакомой, и когда машина ее обогнала, Семен узнал ночную прохожую. Это была Алиса.

Он попросил Володьку остановить. Попрощался с ним.

Машина уехала. Семен стоял на тротуаре, а в его сторону неспешно шла женщина с коляской. Когда между ними оставалось несколько шагов, Алиса заметила Семена и замерла, глядя на него напуганными глазами.

– Где ты был? – донесся до ушей Семена ее взволнованный шепот. – Я думала, ты умер…

– Нет, я живой, – прошептал в ответ Семен, чувствуя в себе нарастающую нервозность.

– Почему ты меня не целуешь? – ее шепот стал обиженным.

Семен подошел к Алисе, прикоснулся губами к ее губам, и тут же она обняла его и прижала к себе изо всей силы.

– Ты же больше не исчезнешь? – шептала она, касаясь губами его шеи и щек.

– Нет, нет, – шептал он, с опаской глядя на оставленную в трех шагах детскую коляску.

А у самого страх сковал холодом колени. «Я ведь уже нормальный! – думал он. – Мне это не надо! Бежать! Бежать домой! Днем она меня все равно не знает!»

– Ты хочешь увидеть своего сыночка? – спросила Алиса.

– Сына? моего? – удивление, с которым вырвались из уст Семена эти слова, заставили ее ослабить объятия.

Она взяла его за руку и подвела к коляске.

– Ему уже два месяца, и мы с тобой его еще не крестили. Братья и сестры Луны обижаются на тебя. Я все время с ним одна. А ты пропал! Тебе пора с ним познакомиться, иначе он будет думать, что ты – чужой. И каждый раз будет плакать. Он очень боится чужих… Погуляй с ним пару часиков, а я вас подожду дома! Еду пока приготовлю.

Алиса с опаской заглянула в лицо Семена, после чего наклонила голову и побрела по тротуару дальше, в сторону Львовской площади. Легкий ветерок развевал полы ее светлого длинного плаща.

Семен долго смотрел ей вслед. Потом перевел взгляд на коляску.

– Братья и сестры Луны?! – он повторил шепотом ее слова. – Вот оно что!..

Он столкнулся со своим недавним ночным прошлым. И теперь, когда оно стало чуть-чуть яснее, понятнее и одновременно страшнее, в первые минуты не знал, что ему делать, как быть.

– Надо это все остановить, – твердил он себе. – Это другая жизнь, в которой меня больше нет. Нет больше никакого Серамиона из Церкви Посольство Луны. Может, он и был когда-то, но теперь его нет. Нет и не будет!

Он склонился над коляской, развернул одеяльце и в свете уличного фонаря увидел спящего малыша с удивительно густыми для двухмесячного возраста темными волосиками.

– И для тебя этого Серамиона не будет, и братьев и сестер Луны больше не будет, – более уверенным голосом прошептал Семен. – Ты должен жить дневной жизнью. При свете. Тогда ты не пропустишь свое счастье!

Рука Семена нащупала в кармане серой ветровки мобильный телефон. И он набрал номер Егора.

– Ты сам говорил, что Бог троицу любит! – произнес Семен в трубку, хотя оттуда пока доносились только длинные гудки.

Егор только-только открывал глаза, разбуженный полифонической мелодией Гимна Украины. Пройдет еще не меньше минуты прежде, чем он ответит на этот звонок. И узнает, что ему везут еще одного, третьего ребенка. Мальчика.

КОНЕЦ

P.S. В этом романе автором были допущены две сознательные опечатки. Вместо «Ирина» следует читать «Украина», а вместо «Саратов» – «Россия». Все другие опечатки являются или не сознательными, или же появились по вине издательства.

2005–2007

Киев—Лазаревка—Хельсинки—Черноморская Коса (Очаков) —Евпатория—Лондон—Эдинбург—Любляна – Новый Сад