Ночной молочник

А в парке никого не было. Только старичок собачку выводил на несколько минут, а потом исчез. И Егор почему-то не появлялся. Он ведь должен со стороны дворца прийти. Так думала Ира, но мысли ее этим утром были неровные и непослушные. Ночью Яся просыпалась и плакала. И Ира поделилась с ней материнским молоком. Чуть-чуть. Яся так и заснула снова, не выпуская сосок из ротика. Пришлось Ире осторожненько пальчиком ротик дочурке открыть и высвободить зажатый сосок. И в маршрутке, ехавшей по темной Житомирской трассе, подремать не удалось. Водитель Вася делился своей радостью с охранником киевской стройки, сидящим обычно сразу за водительским сиденьем. У Васи, видите ли, счастье. Жена вернулась. Он ей сначала оплеуху влепил, а потом уже расцеловал и сказал, что зла на нее не держит. Говорил он об этом с гордостью, но гордость свою полностью не договаривал. А Ира не дура, знала, что он хочет охраннику сказать: «Я-то лучше того непьющего сварщика оказался, раз она вернулась!»

Ира с закрытыми глазами ехала, но уши заткнуть было нечем. Потому все услышанное смешалось с ее мыслями и с воспоминаниями о недавнем сне без картинки, но с голосом. И теперь, когда Ира пыталась тот голос вспомнить, то слышала голос водителя Васи. И слова о том, что «он вернется», произнесенные в воображении Иры голосом Васи, не звучали ни серьезно, ни убедительно. Вообще не звучали.

«может, он в том гастрономчике кофе пьет?» – подумала Ира.

Огляделась еще разок по сторонам. По-прежнему никого.

Гастрономчик нашла легко. Подошла к высокому прилавку, за которым пряталась совсем молоденькая блондинка в красном жакетике.

– Три в одном, – по памяти произнесла Ира.

– «маккофе» или «Якобс»?

– «маккофе».

С горячим пластмассовым стаканчиком в руке отошла к витрине и стала рассматривать проходящих мимо гастронома людей. И вдруг увидела свою начальницу, у которой получала в молочной кухне деньги. Испуганно отшатнулась. Кофе выплеснулся из стаканчика. Обжег пальцы.

«Все-таки чужая я здесь, – подумала Ира. – Никому я здесь не нужная. Только молоко мое какой-то малыш пьет… Увидеть бы его!»

Не было у Ирины к этому неизвестному малышу никаких чувств – ни добрых, ни сердитых. Было лишь одно любопытство. Хотелось узнать: мальчик это или девочка и, если возможно, имя. Чтобы могла она, Ирина, даже просто мысленно сказать своей Ясе: «Извини, Ясечка, но это молоко Танечке или мишеньке важнее!»

– А, вот вы где! – прозвучал за спиной приятный знакомый баритон.

Обернулась. Улыбнулась Егору.

Он на часы посмотрел.

– Допивайте! Через пять минут можно будет хороший кофе выпить!

От плохо скрытой радости Ирина свой «маккофе» одним глотком допила и посмотрела на Егора снизу вверх, как прилежная пионерка, полностью доверяющая своему пионервожатому.

Хороший кофе, как выяснилось, варили в двух шагах от уже знакомого Ирине гастрономчика.

В кафе было тепло и уютно. Единственным неудобством для Ирины оказалось то, что пальто и платок надо было снимать. Она так и замерла между столиком и вешалкой, на которую Егор уже пристроил свое длинное кожаное пальто.

– Да садитесь вы так, лишь бы вам было удобно! – сказал он, заметив растерянность девушки.

Ее глаза выразили благодарность. Она расстегнула свое пальто и платок ослабила, а потом сдвинула его назад так, что он лег ей на плечи и превратился в нежно-изумрудную шаль.

– Где вы нашли такую красоту? – спросил Егор.

Ирина усмехнулась. Рассказывать о том, что любую одежду можно перекрасить и носить, как новую, ей не хотелось. Особенно ему, сидящему в дорогом темном костюме с бордовым галстуком на белой рубашке.

Подошла девушка в белом передничке.

– Два «американо» и… – Егор обернулся к Ирине. – По коньячку?

– Мне нельзя.

– Тогда по пирожному! – Егор возвратил свой взгляд на молоденькую официантку. – Какие у вас сегодня самые свежие?

– У нас все свежие! Возьмите «Тирамису»!

– Хорошо. Два!

Девушка отошла.

– Так вы совсем не пьете? – В голосе Егора прозвучало немного обидное для Ирины удивление.

Она посмотрела в его карие глаза. Отрицательно покачала головой.

– У меня дочке три месяца, – сказала. – Она у меня еще грудная.

– Дочке три месяца, и вы каждый день на работу ездите?! А с ней кто? Муж?

– С ней мама. – Радость от встречи покинула Ирину. Ей меньше всего хотелось рассказывать этому красивому мужчине о себе. Ведь рассказывать о себе – это перечислять свои проблемы. Почти жаловаться! А чужие проблемы отталкивают. Ирина это по себе знает. Как только кто-нибудь малознакомый делился с ней своими проблемами, сразу хотелось заткнуть уши пальцами и уйти в сторону. Вот и он, наверно, наслушается сейчас ее проблем, и взгляд его потускнеет. Нет, не будет она его «грузить».

– А мужа нет, – голосом повеселее добавила Ирина. – Выгнала я его. Да он и мужем-то не был!

– И живете вы там, в Липовке? – снова спросил Егор.

Она кивнула.

– А откуда у вас такая городская речь?! – искренне удивился Егор. – Я ведь тоже родился в той стороне, за Кодрой. Но вырос тут, в Киеве.