Ночной молочник

Подошел к картинке с распятым Иисусом, висевшей на стене. Присмотрелся к божьим ладоням, прибитым толстыми гвоздями к перекладине креста. Опустил взгляд на свои гладкие ладони. И глубоко задумался, поджав нижнюю губу.

В этот момент кто-то в двери позвонил. Отвлекся Дима от своих мыслей. Вышел в коридор.

На пороге стояла женщина лет сорока в дорогой дубленке, а рядом с ней – молоденький милиционер.

– Мы разыскиваем Бориса Ханского, – сказал милиционер. – Он к вам в последние два дня не заходил?

– Ханского? – переспросил озадаченный Дима. – А кто это?

– Он с вами в аэропорту работает. Грузчиком, – сказала женщина. – Он мне про вас рассказывал!

– А, Боря! – кивнул Дима и сделал шаг назад, в глубину коридора, приглашая женщину и милиционера зайти.

– Нет, он не заходил. Да и я пока на работу не хожу. А что случилось? – поинтересовался Дима.

– Он в последнее время лекарствами приторговывал, – заговорила жена. – Два дня назад ему покупатель позвонил. Заказал на тысячу гривен этих лекарств. Боря с ним на встречу пошел и не вернулся.

У Димы внезапно мороз по коже пробежал. Его оцепеневший на мгновение вид вызвал у милиционера подозрение.

– Он вам, кстати, не рассказывал, где эти лекарства берет? – спросил молодой представитель закона.

Дима отрицательно мотнул головой. Но лицо его побледнело, и теперь уже и жена пропавшего грузчика смотрела на хозяина дома вопросительно, с некоторым подозрением во взгляде.

– У него же друг есть, Женя, – заговорил Дима, пытаясь переключить внимание пришедших с себя на кого-нибудь другого. – Кажется, они вместе лекарствами занимались.

– Женю четыре дня назад похоронили, – отстраненно произнесла женщина в дубленке.

– А что случилось? – перепугался еще сильнее Дима.

– Отравился поддельной водкой, – сказала жена Бориса.

Дима вздохнул с облегчением, чем вызвал еще большую подозрительность у женщины в дубленке.

– Можно, я вас наедине кое о чем спрошу? – милиционер кивнул на двери в комнату.

Они уединились в кухне, оставив жену Бориса в коридоре. В комнату Дима милиционера не пустил.

– Вы не беспокойтесь, он же запойный! – прошептал милиционер. – Он уже пропадал и на два дня, и на три. Это жена волнуется, понятое дело. А мне тоже лекарство надо, у меня старший брат болеет. Я у Бори брал несколько ампул – сразу помогло. Братец на глазах ожил. Вышел на улицу прогуляться и под машину прыгнул, чтобы мальца соседского спасти. И мальца спас, и сам успел в сторону отпрыгнуть! А за день до этого с кушетки не вставал. Не мог! может, Борис вам говорил, где лекарство для продажи берет?

– Нет, – тоже шепотом ответил Дима. – Но я могу попробовать узнать. Если увижу его.

Милиционер достал из кармана форменной куртки блокнот и ручку. Написал свой телефон.

– Я в долгу не останусь, – пообещал, глядя в глаза хозяину дома почти дружеским, просящим взглядом.

Нежданные гости ушли, оставив Диму в состоянии легкого беспокойства о судьбе Бориса и о своей собственной. Милиционер был слишком молодым, а поэтому Дима склонялся к мысли, что действительно нужны ему эти лекарства и что никакая это не ловушка, хоть и такая мысль промелькнула.

Выпив стопочку водки на крапиве для приведения своего состояния в более цельное, он прилег подремать. Дремал долго, а когда снова поднялся, за окном уже сгущались сумерки.

Дима вышел на порог, чтобы морозным воздухом приободриться, и закурил сигарету.

По улице медленно проехал «хаммер», усыпанный лишними красными габаритными огоньками.

«Интересно, к кому это?» – полюбопытствовал мысленно Дима и прошелся к калитке, чтобы посмотреть, возле какого двора машина остановится. Но «хаммер» свернул на другую улицу и исчез из виду.

Дима подошел к забору, отделявшему его двор от соседского. Колючая проволока была в порядке.

Вернулся на порог. Закурил вторую сигаретку. У соседа в это время дверь скрипнула, и оттуда бультерьер Кинг вылетел, словно ему пинка под зад дали. Сразу к заделанной дырке в заборе бросился, но прямо перед ней остановился. Постоял, словно в недоумении. Отошел к молодой яблоньке с утепленным тряпками стволом на своей территории, там задрал заднюю левую лапу и сделал свое дело.

– Так вот, приучайся! – прошептал злорадно Дима. – Каждый должен гадить на своей территории, а не на соседской!

38

Киев. Улица Грушевского

На второй этаж Ирина поднималась медленно. Перед дверью замерла на минуту. Сбросила платок с головы на плечи. Постучала сапожками о бетон лестничной площадки, сбивая снег с подошв. Наконец надавила пальцем на кнопку звонка.

– Что ж ты так, – проговорила вместо приветствия нянечка Вера, пропуская Ирину в коридор. – Зачем тебе врагов наживать? Хорошо, что сегодня две новенькие пришли, а то бы молока не хватило!

Новость о том, что появились две новые кормилицы, немного успокоила Ирину. Страх или, скорее, – боязнь шумного скандала, все это осталось там, на лестничной площадке перед дверью.

– Молоденькие? – поинтересовалась Ирина, снимая пальто.

– Да, лет по двадцать! – ответила старушка своим обычным приветливым голосом. – Ну, иди, присаживайся, снимай лишнее!