Ночной обход

– Пф! Разумеется, я не помню. Бутерброды, йогурт, каша, кофе… Ну, что-то из перечисленного точно было. – Я пожал плечами. – Хотя подожди! – Я сам удивился тому, что неожиданно вспомнил. – Я же в тот день жутко не выспался! И есть совсем не хотел. Выпил кофе и поехал на работу.

– Ура! Заработало! – вдруг оживился частный детектив и потер руки.

После пятнадцатого вопроса я перестал их считать. Детектив задавал вопросы не задумываясь, словно они были подготовлены заранее. И требовал таких же быстрых ответов. Часто прерывал меня, не давая договорить, и перескакивал на другую тему.

– Ты знал этого доктора раньше, когда тот еще был здоров?

– Нет, я его увидел первый раз здесь, в реанимации. На второй день после поступления, – рассказывал я. – Он окончил тот же институт, что и я, только немного раньше…

– Ты, когда поднимаешься по эскалатору в метро, считаешь количество ламп?

– Что?! Вроде нет…

– А на том, последнем дежурстве, ты общался с любовницей пациента?.. А с женой?

– Нет. Да. – Я едва успевал отвечать.

– Опиши мне его жену. И любовницу.

– В смысле внешность? – уточнил я. – Жена, она высокая, с хорошей фигурой, глаза…

– Внутренность, – перебил он меня. – Елена Алмазова… кратко. Яснова, тоже кратко. Обеих. Как в Википедии, понимаешь?

Я усмехнулся.

– Волна и камень. Стихи и проза. Лед и пламень.

– Это Пушкин, – проявил осведомленность сыщик. – А твой диагноз?

– Алмазова – она такая… эффектная, умная… И, как оказалось, зловредная. А Яснова – улыбчивая, душевная… с виду, во всяком случае. И подозревается в отравлении… Слушай, я не понимаю, какой диагноз ты хочешь услышать.

– Тоже мне, доктор-писатель, – хмыкнул Строганов. – А во сколько умер Яблочков?

– В два ночи.

– С кем ты дежурил?

– С Анжелой, она очень опытная и ответственная медсестра, и с Пашей, он студент Военно-медицинской академии, медбратом подрабатывает. Толковый парень. И еще санитарка с нами…

– Был ли дождь тем вечером?

– Нет, – ответил я уверенно, вспомнив, как разглядывал через окно двор приемного отделения.

– Во сколько ты ужинал?

– Где-то около девяти…

Я продолжал отвечать, удивляясь, что события той ночи вовсе не исчезли из моей памяти, а были словно спрятаны за закрытыми дверями. И Строганов со своими вопросами-ключами как будто открывал эти двери.

– Какую музыку ты слушал после ужина?

– Музыку? – несколько удивился я. – Да не помню… А почему ты думаешь, что я вообще слушал музыку?

– Потому что на столе у медсестры стоит радио, которое постоянно играет, – буркнул он в ответ. – В тот вечер оно тоже играло?

– Наверное. – Я пожал плечами. – Даже могу точно сказать – играло.

Я прислушался – пел Гарик Сукачев. И в этот момент меня вдруг накрыло воспоминание… Арсений, видимо, задал мне очередной вопрос, но я даже не услышал его, погрузившись в свои мысли.

– Ты чего? – Детектив хлопнул меня по ноге. – Заснул?

– Подожди-ка, – попросил я Строгонова, машинально потирая ушибленное колено. – Я вспомнил…

Вероятно, мой тон подействовал на нетерпеливого сыщика, и он замер, боясь пошевелиться.

– Я точно вспомнил! – громко воскликнул я. – Монитор! Понимаешь?

Арсений интенсивно закивал, хотя явно не соображал, о чем идет речь.

– Я был уверен, что подключал Яблочкова к системе контроля состояния больного! – Я вскочил и возбужденно зашагал по ординаторской. – А оказалось, что нет! Понимаешь? Оказалось, что система была подключена к соседу! Это значит, что я забыл, ошибся… А сейчас я вспомнил! Когда я подключил его к системе, на экране монитора появились цифры: его пульс, давление и сатурация, и я сказал: «Хорошо!», потому что все показатели были в норме, и тут как раз песня дурацкая заиграла: «Хорошо, все будет хорошо…», понимаешь? Я тогда еще подумал, что теперь-то точно у доктора все будет хорошо!

Ух! Я плюхнулся на диван. Просто камень с души свалился…

Арсений, наблюдая за мной, с довольным видом снова потер руки.

– А пошли-ка в ту комнату, – предложил он. – Ну, где больные лежат. В палату.

Мне было так легко, что я был согласен идти куда угодно и вспорхнул с дивана вслед за ним.

В реанимационном зале мой странный знакомый, или, как он сам себя называл, напарник, оживился. Хотя куда уж больше?

– Прикинь, – негромко, но возбужденно говорил он мне, – я в юности любил фильмы ужасов смотреть. Знаешь, там, ожившие мертвецы, зомби… А теперь я стою посреди реанимации! Это еще круче! Тебе страшно тут не бывает?

– Бывает, – усмехнулся я, но не стал уточнять от чего.

– Я так и думал, – закивал он. – А ты в курсе, что душа весит двадцать один грамм? Давай взвесим больного до смерти и после? Только весы нужны точные…

– Я вам сейчас тут так взвешу! – предупредила нас медсестра. Она меняла капельницу у пациента и услышала слова Арсения. – Больных не трогать! Только что всем постельное белье перестелили.

– Я просто показываю молодому доктору, как подключать монитор, – пояснил я, но она уже выходила из палаты.

До нас донеслись ее слова: «Свалились на мою голову…»