Ночной обход

– Я же тебе говорил? – многозначительно сказал ему хозяин кабинета, затем неторопливо прошел и уселся в самое крупное кресло у стеклянного столика. Мы продолжали стоять неподалеку от входа.

– Садитесь, раз пришли, – кивнул он на два кресла напротив и, обращаясь к компьютерщику, добавил: – Мишаня, посмотри в баре, у меня для такого повода коньячок есть. – И, повернув голову к нам, добавил: – Выдержка пятьдесят лет! В СССР еще производили.

– Этот, Михал Иваныч? – Мишаня продемонстрировал вполне современную черную бутылку с золотой пробкой.

– А можно и этот. Для таких гостей ничего не жалко. А стаканы возьми красные. Там, справа, мои любимые.

Компьютерных дел мастер, повернувшись к нам спиной, медленно извлек из бара серебряный поднос со стоявшими на нем толстостенными красными бокалами.

– Набор «Кремлевские звезды» называется, – похвастался Борщевиков. – Подарок. Дорогой очень.

Мишаня, услышав о ценности бокалов, понес их сверхосторожно. Затем аккуратно расставил на столе. Перед каждым из нас оказалось произведение искусства из красного хрусталя с серебряным основанием. Я испугался, что Строганов сейчас схватит его и от перевозбуждения подкинет вверх. Но, к счастью, он просто развлекался вращающейся столешницей стеклянного столика, слегка поворачивая ее туда-сюда. «В прошлый раз не наигрался?» – подумал я и незаметно стукнул его ногой. Тогда Арсений вытащил из кармана телефон и уткнулся в него. Борщевиков нахмурился.

Пока Мишаня, вернувшись к бару, возился с пробкой, видимо за пятьдесят лет присохшей к бутылке, у Борщевикова зазвонил телефон, оставленный им на столе у окна.

– Кто там еще, – проворчал он и стал вставать, чтобы ответить на продолжавший трезвонить телефон. Как только он повернулся к нам спиной, Арсений, схватившись за столешницу, резким, но точным движением повернул ее на 180 градусов. При этом бокалы, предназначенные для Борщевикова и Мишани, оказались около нас с Арсением. А наши «кремлевские звезды» переместились к ним.

Раздался характерный «чпок» – это Мишаня вытащил пробку. Телефон вдруг перестал звонить, и Борщевиков вернулся обратно.

Наконец все расселись. Мишаня разлил благородный напиток: вначале Борщевикову, потом мне, а затем Арсению. Когда он дошел до своего бокала, то на несколько секунд задумался:

– Михал Иваныч, может, я воздержусь? Я же крепкие не пью, жалко переводить дорогую вещь… – Он пожал плечами, видимо исчерпав аргументы.

– Нет. – Борщевиков уже взял свой бокал и, тихонько его покачивая, наслаждался ароматом. – Это неуважение, так нельзя. Да и пора тебе уже с пива своего переходить на серьезные напитки. Давай, мы же ждем.

И Мишаня плеснул в свой бокал коньяка…

– Давай, давай! По полной! – скомандовал Борщевиков. – Ну, а за что выпьем? Есть тост?

Я, вначале подозревавший, что коньяк будет настоян на змеином яде, немного расслабился, ведь пить собирались все, так что вероятность отравления была минимальной. Да и аромат исходил от напитка приятный. А если учесть, что все внутри меня дрожало, включая сердце, я подумал, что самое правильное лечение в данной ситуации – это коньяк. Поэтому я бодро приподнял бокал, правда, немного нервным движением.

– Who wants to live forever? – вместо тоста пропел Арсений и в одиночку выпил.

Но боюсь, что кроме меня вряд ли кто-то оценил песню Фредди Меркьюри. Борщевиков нахмурил свои кустистые брови и недобро прищурился – наверное, если бы Арсений разбил его любимый бокал или вылил коньяк в раковину, он бы меньше разозлился, чем из-за такого нарушения традиций.

– Будь здоров сто веков, – спас я положение. – Это перевод.

– Другое дело. – И Борщевик стал с наслаждением пить древний напиток.

Коньяк и вправду был хорош, чего не оценили ни Арсений, в два глотка осушивший бокал, ни Мишаня, который, морщась, медленно выпил все содержимое бокала.

– Ну что, как говорится, поехали? – чуть повернулся Борщевиков к Мишане. – Сколько у нас времени на разговоры?

– Полчаса максимум, – ответил компьютерщик, скривившись так, словно съел лимон, а не выпил коньяк. Он поискал по карманам и явно обрадовался, найдя жвачку.

– Да! Начнем, пожалуй. – Арсений потер руки. – Вначале вас, наверное, интересует, почему мы здесь и куда запропастились сотрудники клининговой компании?

– Кто? – воззрился на него Борщевиков.

– Ну, из «зачистки», или как вы их там называете… Внутренние расследования, – пояснил Арсений. – Так вот, они самозачистились. Шучу. Их, скорее всего, арестовали. – И, не давая Борщевикову прийти в себя от новости, продолжил: – Но это так, ерунда… – Он махнул рукой в сторону окна.

Коньяк явно развязал Строганову язык, а я чуть не подскочил от его следующего вопроса: