Ночной обман

— Это действительно так, хотя мое имя пишется на французский манер, а не на итальянский. Марк Дюшен. А теперь расскажите мне, кто такая на самом деле восхитительная Клеопатра?

— Наташа Бэррон.

На его лице промелькнуло непонятное выражение, исчезнувшее раньше, чем девушка успела его расшифровать.

— Наташа. — Марк произнес это слово медленно, как бы пробуя на вкус, и его голос превратил имя в экзотический, чувственный звук. В глазах Марка светилось удовольствие. — Прекрасное имя, достойное своей обладательницы.

— Теперь расскажите, чем вы занимаетесь.

— Какое нетерпеливое стремление к познанию! — Откинувшись назад, он окинул Наташу насмешливым взглядом. — Милая американская черта. А вы как думаете, чем?

Наташа на минуту задумалась. Костюм римлянина каким-то непостижимым образом подчеркивал динамичный, властный облик Марка. Его можно было легко представить преуспевающим бизнесменом, создателем современной империи. Однако с образом предпринимателя плохо сочетались его смуглый загар и непринужденная манера поведения. С таким же успехом его можно было принять за плейбоя — одного из тех, кто бесцельно порхает по жизни, без денег и без забот, плавает в командах роскошных яхт, стремясь только к сиюминутным чувственным удовольствиям.

— Ну так как же? — поддразнил Марк, наслаждаясь ее замешательством.

— Не знаю. Когда вы только вошли, мне на миг почудилось, что вы настоящий Марк Антоний. А сейчас… не знаю, что и думать.

Он усмехнулся, сверкнув безупречными зубами, ослепительная белизна которых резко контрастировала с загорелой кожей.

— Когда я впервые увидел вас, тоже попал во власть иллюзии. В какой-то момент я был почти уверен, что передо мной — настоящая Клеопатра, ради которой Марк Антоний отказался от империи. «Над ней не властны годы», и живое, великолепное доказательство тому я увидел собственными глазами. — Он лениво протянул руку и коснулся пальцем тоненькой косички, которую Наташа заплела за правым ухом. — У вас есть даже косичка в честь Гора 1?[2]

Его неожиданная близость подействовала на Наташу, как наркотик; борясь с головокружением, она попыталась сосредоточиться. Интересно, что он оказался таким тонким знатоком древних преданий.

— Откуда вы знаете, что эта косичка называется «локон Гора»?

— Да так, случайно услышал где-то, — не очень вежливо объяснил Марк, милостиво убирая руку. Наташа покачала головой.

— Нет, такое вы не могли услышать случайно. Рассказывайте, откуда вам известно?

Марк загадочно изогнул бровь.

— Это всего лишь один из разрозненных фактов, которые задержались в моей голове в процессе поверхностного и бессистемного образования.

— И как же вы с вашим «поверхностным» образованием ухитряетесь походя цитировать Шекспира? Это выдает классическое образование, приходят на ум частные школы, старые университеты и тому подобное.

— О, значит вы узнали Шекспира?

— «Над ней не властны годы, не прискучит ее разнообразие вовек», процитировала Наташа в ответ. — Это из «Антония и Клеопатры», мы изучали в колледже.

— Прекрасная история любви, — согласился Марк. — Похоже, на вас она произвела глубокое впечатление.

— Вы уклоняетесь от ответа!

— Наверное, да. Но не потому, что мне есть что скрывать. Просто гораздо интереснее услышать о вас. Вы случайно не актриса?

— Я?.. Что вы! — Наташа оторопела. — Если мне предстоит выступить перед слушателями, мне отказывают мозги, а язык начинает заплетаться.

Интересно, может быть, он сам актер? Это бы объяснило ту легкость, с которой с его языка слетают ошеломляющие комплименты. Но Наташа тут же отбросила эту мысль. Мужской голод, горевший в глазах Марка, когда его взгляд скользил по изгибам ее тела, мягко обрисованным туникой, был явно искренним, а не отрепетированным, так же, как и чисто женская, пугающая своей остротой, реакция, которую он будил в ней. Наташа сделала еще один глоток из стакана. Наконец к ней вернулось самообладание.

— Почему вы решили, что я актриса?

— Во-первых, вы, без сомнения, достаточно красивы, чтобы ею быть. А кроме того, у вас очень выразительное лицо. О да! За то короткое время, что мы с вами разговариваем, я успел заметить, как часто меняется выражение вашего лица.

Наташа неуютно поежилась. Она чувствовала какую-то странную уязвимость с того самого момента, как Марк сел рядом. Обычно с мужчинами ей всегда удавалось сохранить надежный самоконтроль — Марк же, казалось, разрушил эту защитную стену.

— Возможно, я не обнаружила вовремя свое призвание, — натянуто пошутила она. — И какое же выражение вы видите на моем лице сейчас? — При этом она изо всех сил постаралась изобразить неодобрение.

Марк наклонился к Наташе ближе, заставляя бешено забиться ее пульс.

— Я вижу лицо женщины, которой очень хочется, чтобы ее поцеловали.

— Нет! Вы…