Ночной огонь

— Что? — под ярким солнцем Ариэль побелела.

Люк крепче обнял девочку. Веснушки еще заметнее выступили на бледной коже Ариэль. Выражение ее лица менялось как ветер, вначале взволнованное, потом — недоверчивое.

— Тадеус? А было и другое имя, Кано? Лицо девушки напряглось.

— Любитель Дев. — сказала она хрипло. — Он приказывал другим называть его капитан Нортрап. Он оставляет младенцев в животах индейских девушек, потом уходит. Одна из них убила ребенка и себя.

— О, боже, — прошептала Глэнис.

— Это не он… не Тадеус Нортрап, — пробормотала Ариэль, ее рука потянулась к горлу. Ты, должно быть, ошиблась. Он не отец твоего ребенка. Люди в форте говорят, что он проезжал, был ранен и должен был поправиться перед поездкой на запад. Но я уверена, что Тадеус не тот человек. Ты наверно ошиблась с фамилией Нортрап. Он никогда не оставил бы женщину в подобных обстоятельствах.

Кано встала, с достоинством посмотрела на Ариэль. Индеанка заговорила на родном языке, ее голос был резким, хлестким.

— Я говорю, это так. Он слабый человек, ищущий наслаждения. Он играет в игры и не признает детей-полукровок, которых сам плодит. Стало намного больше белых женщин и младенцев, презираемых людьми обеих рас. По этой причине он должен умереть.

Ариэль посмотрела на Сиама, чтобы тот перевел. Когда он покачал головой, она спросила:

— А Люк?

— Моя дорогая, — попыталась успокоить Глэнис, — пожалуйста, не надо. Я не думаю, что Сиам или Люк будут переводить, судя по тону Кано, ее чувства горьки и неистовы.

— Люк, — настаивала Ариэль, положив руку на его бедро. Мерцающие зеленые глаза умоляли. Гребень выскользнул из прически и толстая коса упала на грудь. Ариэль выглядела, как страдающий ребенок; он отказывался причинить ей еще большую боль.

— Нет. — Люк увидел, как она встала, закуталась в шаль, пустым взглядом посмотрела на него. Ариэль кивнула, отрешенно улыбнулась и побежала к речке.

Ветер дул ей навстречу, длинные юбки затрудняли движение, облепив ноги. На фоне голубого неба она казалась очень маленькой и одинокой. Она споткнулась, распрямила плечи и скрылась в роще старых самшитов. Люк передал девочку матери и пошел к Ариэль.

Он нашел ее у стремительного ручья, она неотрывно смотрела на качающиеся под ветром камыши. Ариэль покорно приняла его дружеские объятия, прижалась к нему всем телом.

— Я знаю, это не один и тот же человек. Люк. Наши семьи дружили годами. Это не так!

Он хотел забрать боль, разрывающую ее сердце, убить того, который был виновником этого крушения. Ариэль внезапно повернулась к нему, обвила руками…

Порыв удивил Люка, эта покорная, истомившаяся женщина крепко обняла его, мокрое лицо прижалось к сильной груди, словно в поисках укрытия.

— Люк, я знаю Тадеуса. Он не тот сумасшедший, которого описывает Кано… Тадеус никогда не смог бы вызвать… такую ненависть, — прерываясь, прошептала Ариэль. Ее пальцы с отчаянием впились в спину Люка. — Мы были друзьями с детства. Когда умерли родители, Тадеус утешал брата Джонатана и меня. О, Люк… он помог мне выжить в те годы, всегда смеющийся, поддерживающий в сражениях с тетей Луизой. Он не мог оставить бедняжку, носившую его ребенка. Ведь так?

Люк посмотрел на залитое слезами лицо, поцеловал мокрые ресницы и крепче прижал ее к себе. Он хотел сказать, что друг детства, которого она помнила, совсем не тот человек, причинивший столько горя. Он погладил вздрагивающие плечи, поцеловал в висок, почувствовав быстрый пульс.

— Ангел, пусть Лидия даст тебе своего отвара. Отдохнув, ты сможешь думать спокойно.

Люк кончиком пальца приподнял ее подбородок, поцеловал ресницы, кончик носа, милые, дрожащие губы.

— Tсc, chere. Худшее уже позади. Тсс… усни с этой мыслью… подумай об этом.

— Кано очерняет доброе имя Нортрапа, — прошептала твердо Ариэль. Потом положила голову на плечо Люка, позволила ему поддержать себя. И заплакала так тихо, что, казалось, она дрожит.

Будто какая-то часть Люка оторвалась от него и теперь безраздельно принадлежала Ариэль.

— Я не верю этому, ни на секунду. — Ее слезы стекали по шее Люка, приглушенные рыдания /пронзали сердце. Борясь с нахлынувшими чувствами. Люк закрыл глаза и опустил подбородок на рыжую головку. Он готов был защитить ее от любого несчастья, стереть выражение разбитой надежды и снова вернуть очаровательный, веселый смех.

На скале у ручья появилась встревоженная Глэнис. Люк кивнул. Она помахала рукой, тут же Сиам обнял ее за плечи и загородил своей мощной фигурой.

— Ангел, — прошептал Люк у ее волос. На счету Тадеуса Нортрапа появился еще один долг, за то, что причинил боль Ариэль. — Завтра будет лучше. Ты сделала так много, дала новую жизнь женщинам, которые любят тебя. Посмотри на Анну. Она смеется теперь, а Элиза ходит с высоко поднятой головой. Мэри становится все сильнее, ее дети тоже. Потом Бидди и Омар. Каждая женщина стала более уверенной в себе.

Он улыбнулся, вдыхая ее запах.

— Твое «Общество Вдов» дало им нечто — гордость, веру в будущее… Так много жизней изменилось к лучшему благодаря тебе.