Ночной охотник

– Клянусь Духом Проливного Дождя, я говорю совершенно серьезно. Там у него действительно складки, но это самые настоящие жабры, как у рыб! Поэтому он и может очень долго оставаться под водой и погружаться на такие глубины, о которых ты и не догадываешься! Он из племени человеческих мутантов…

– Ты хочешь сказать, что он родственник лемутов? – поморщился Хорр.

В схватках с лемутами погибли в свое время многие из дождевых охотников, поэтому в душе каждого иннейца нууку полыхала ненависть к этим гнусным созданиям.

Прежде чем ответить, Рябой выдержал приличную паузу, во время которой недвижно смотрел на пламя костра, а потом пояснил:

– Лемуты – это звери, которые после Смерти стали чем-то напоминать людей. А человеческие мутанты – это люди, которые словно пошли навстречу животным. Кого мы только ни встречали во время походов! У некоторых дети из поколения в поколение рождаются с хвостами, у других с загнутыми когтями и с мягкой шерстью на теле. Сутер из того племени, в котором все появляются с жабрами, и еще кое с чем.

Он понизил голос, поднял левую ладонь и сказал:

– Посмотри на мою руку, а потом на его. Замечаешь? В нашем отряде в походах все носят глоувы, но Сутер никогда не сможет их надеть.

И в самом деле, Медноволосый Хорр видел, что руки всех сёрчеров защищены глоувами – черными кожаными полуперчатками, укрепленными тяжелыми металлическими заклепками и оставляющими пальцы открытыми. Казавшиеся продолжением рукавов походных черных курток, они не только защищали мозолистые ладони, но и были ощутимым подспорьем в любой схватке. Бугристые металлические полосы, прикрывавшие выпуклые косточки кулака, служили одновременно и своеобразным кастетом, способным сокрушить челюсть противника.

– Сутер никогда не сможет носить полуперчатки. Его пальцы соединены перепонками, растянутыми от указательного до мизинца, – вмешался Тора и уважительно пояснил: – Перепонки у него такие острые, что под водой он даже не всегда пользуется ножом: без труда может перерезать этими волнистыми краями самые толстые, упругие стволы тростника, растущего на дне.

Когда Хорр в первый раз посмотрел на его узкое, продолговатое лицо, совершенно лишенное растительности, ему было заметно, что кожа Сутера не отличается особой гладкостью, а словно топорщится, бугрится мелкими-мелкими кристалликами, похожими на ячейки рыбьих чешуек. От этого казалось, что кожа постоянно переливается в свете костра разными оттенками, от нежно-розового до бирюзового.

Узкий, тонкий нос Сутера, казалось, тоже ничем не отличался от человеческого, но теперь взгляд Медноволосого Хорра приковала тонкая переносица, переходившая не в брови, а в некое подобие витого хряща-гребня, продольными буграми нависавшего вместо бровей над темными выпуклыми глазами.

– Лемутов он ненавидит еще сильнее, чем мы, – сказал Рябой Рахт. – Может быть, почти так же, как Кийт. Хотя, клянусь Духом Проливного Дождя, это кажется невозможным.

– Почему?

– Именно лемуты так изуродовали лицо нашего вожака. До этого – ты не поверишь! – он был довольно хорошо собой… Но после встречи с проклятыми тварями навсегда превратился в Хрипуна.

Глава 3 КИЙТ

В тот памятный вечер погибла почти треть людей из отряда сёрчеров. Потеря каждого была невосполнима, и Кийту пришлось искать новых ребят, ведь каждый из команды во время походов играл свою собственную, неповторимую роль.

Сам Кийт тогда уцелел, но лишился очень многого. Именно в тот вечер он навек расстался с со своим прежним благозвучным голосом и превратился в Хрипуна, в бесстрашного сёрчера с сиплым голосом. Он распрощался и с двумя пальцами левой руки, откушенными и бесследно исчезнувшими в зловонной бездонной утробе лемута.

Но кое-что он тогда все-таки приобрел.

Помимо бесценного опыта, необходимого для каждого предводителя, с тех пор Кийт стал обладателем жутких шрамов на лице. В тот памятный день молодой метс яростно сражался, без устали орудуя своим тяжелым клинком. В пылу ожесточенной борьбы Кийт не заметил коварно подкравшегося сзади лемута. Мутант, подобравшийся из густых зарослей кустарника, изловчившись, смог с воинственным воплем запрыгнуть ему на спину. Мощные волосатые пальцы полузверя-получеловека проникли, как крючья, в открытый рот тяжело дышавшего сёрчера. Не успел тот ничего сообразить, как мутант с визгом дернул пальцы к себе.

Сначала обе щеки метса оказались разорванными от уголков рта, протянувшись единой сквозной раной от одного уха до другого. Располосовав смуглое лицо, потом мутант попытался разорвать и горло человека, его окровавленные мохнатые пальцы уже сомкнулись вокруг шеи.

Волосатый ревун тут же погиб. Кийт сверхъестественным усилием смог сбросить его на землю. Молибденовая сталь клинка обрушилась, свистнула в воздухе, одним махом срубив тяжелую голову.

Едва только башка мутанта покатилась по хвое, как оружие Кийта еще раз протяжно пропело, и сверкающее острие надвое, сверху вниз, раскроило покрытый шерстью череп. Одна половина головы, вместе с левым глазом, покосилась наземь, а другая осталась в вертикальном положении.