Ночной охотник

Сформировавшиеся в результате радикальной мутации новые разновидности деревьев спустя несколько десятков столетий изменились. Они не погибли и приспособились к новой жизни.

Густые леса продолжали расти, как и раньше, прекрасно чувствуя себя на дне Внутреннего моря и многочисленных озер Тайга. Там же встречались не только традиционные папоротники, но и подводные овощи. Все это у сёрчеров считалось съедобным. Все шло в ход во время экспедиций.

Многочисленные водоемы скрывали под своей поверхностью даже мясистые грибы. Шляпки грибов вылезали когда-то прежде, в древние времена после дождя из лесной подстилки. Теперь красавцы шампиньоны таились на дне. Их нужно было разыскивать среди мохнатых зарослей бурых водорослей.

Никакая радикальная мутация не совершается без совокупности малых мутаций, которые затрагивают самые маленькие, незначительные структуры. Люди, жившие во Времена-до-Смерти, нынче не узнали бы свой мир. Многие животные и растения не только изменились внешне, но и поменяли среду обитания, о чем, впрочем, не догадывались люди Канды, селившиеся вдали от моря и озер.

* * *

Побывавший в подводном лесу Сутер пребывал в возбуждении. Он никак не мог спокойно остановиться и постоянно описывал круги вокруг удерживавшегося на одном месте Кийта. От этого и Хрипуну приходилось то и дело вертеть головой.

Сутер проплывал мимо него и каждый раз бросал пару отрывистых слов фразу, на которые Кийт едва успевал ответить торопливой фразой.

– Сейчас мы будем охотиться! – воодушевленно крикнул мутант.

– На кого?

– Я видел в лесу черепаху!

– Это правильная черепаха? – успел спросить Хрипун, пока ныряльщик проплывал рядом. – Не снапер?

Хотя он мог и не задавать такой вопрос.

Если бы в озере жил снапер, пусть даже и совсем молодой, обоим сёрчерам нужно было бы срочно спасаться бегством. В противном случае именно они могли бы стать лакомым обедом для этой гигантской черепахи, нападавшей даже на крупных животных, вроде буйволиц кау, пришедших к озеру на водопой.

– Это не снапер! Правильная черепаха! – с восторгом фыркнул водой Сутер, описывая очередную пенистую дугу вокруг своего предводителя.

– Почему же ты не приволок ее наверх?

– Я не справился бы с ней!

– А перепонки?

– Нужно лезвие и…

– И…

– И еще кое-что!

В голосе Сутера звучало охотничье возбуждение. Наконец он заставил себя приостановиться.

– Подожди меня здесь! – предупредил он своего вожака. – Сейчас вернусь.

Взрезая темную зеркальную гладь озера двумя пенистыми полосами, расходившимися по поверхности воды под острым углом, ныряльщик стремительно, волнообразно изгибаясь всем телом, направился к вещам, оставленным сёрчерами на суше.

Через несколько секунд он уже стоял на берегу.

Сначала из кожаного чехла появился его узкий обоюдоострый стилет. Потом он вытащил овальный футляр размером с ладонь, в котором в сложенном виде хранилось серебристое покрывало, – одно из тех, которыми сёрчеры обычно укрывались ночью.

В каждом его движении читался затаенный азарт. Вся фигура была наполнена своеобразной пульсирующей дрожью от предчувствия предстоящей охоты.

Прошло всего несколько секунд – и он вернулся к Кийту, все еще плававшему посреди озера.

Потом все пошло сложнее.

Сутер стал раскрывать покрывало из овального футляра таким образом, чтобы оно вышло не ровной, плоской формой, а представляло бы собой выпуклый купол. У него это получилось не с первого раза, так что Кийту пришлось прийти товарищу на помощь.

Они вдвоем довольно часто проделывали такое. Благодаря воздуху, остававшемуся во внутренней поверхности серебристого купола, Хрипун мог довольно долго дышать под водой и погружаться на такую глубину, на какую никогда не опустился бы без помощи этого нехитрого приспособления.

Вот и на этот раз он поднырнул под купол, установленный строго горизонтально на зеркальной глади озера, и Сутер увлек его вниз за собой.

Сёрчеры стали погружаться. Они приближались ко дну почти отвесно, словно спускаясь по узкому вертикальному колодцу.

По собственному опыту Хрипун знал, что в такие мгновения нужно стараться не делать лишних движений, чтобы серебристый купол над его головой не изменил своего положения. Иначе, как это порой бывало, пойманный в плен воздух с готовностью выскользнул бы из под «колокола» и огромным пузырем устремился бы вверх.

Голова его стала заметно тяжелеть.

Он не видел, что происходит наверху и рядом с ним, по бокам. Он и не мог наблюдать ничего, потому что способен был смотреть только строго вниз, под собой. Взгляд его упирался в голову Сутера, опускавшегося под ним и увлекавшего Хрипуна за ногу все глубже и глубже, наподобие груза.

В прозрачной воде Кийту было хорошо видно, как за ушными раковинами ныряльщика равномерно пульсируют, шевелятся извилистые жабры.

Именно этот редкий орган появился в результате мутации у предков Сутера и позволял его приятелю чувствовать себя в подводном лесу совершенно свободно, как и в лесу обыкновенном.

He в первый раз Сутер помогал Кийту опуститься на глубину, однако в этой чистой, прозрачной воде подводный лес поразил его своей красотой.