Ночной Охотник (СИ)

В этот раз я блокировать не стал. Прыгнул в сторону, мимо пронеслось нечто огромное, воняющее кровью. Земля под ногами дрогнула. Калхун с лютой ненавистью обрушил топор в то место, где секунду назад был я. Топор, как метеорит, распотрошил почву, оставив здоровенный рваный кратер.

Мы сшиблись. Прямым ударом ноги я оттолкнул топор, полоснул мечом. Калхун откатился, прижимая раненую руку. В глазах лютая ненависть, губы перекошены.

- Ну да, - я горделиво улыбнулся, - ты уже не новичка пытаешься убить.

Медленно прошелестела сталь, когда Калхун потащил мечи из ножен.

- Это мы еще посмотрим...

Время словно замедлилось! Его бросок был настолько быстрым, что я как-то поневоле подстроился под темп. Мы закружились, рубя остервенело и отчаянно. Перед глазами сине-красное марево из порхающей стали и снопов искр. По рукам то и дело бьет ударная волна, от звона сердце съеживается в комок, но кровь по венам пышет горячая, полная гнева.

Полоса Выносливости медленно двинулась ко дну. Заметив это, я еще больше усилил напор. Калхун вскрикнул от неожиданности, влетел спиной в заросли черного кустарника, принялся отступать. С хрустом полетели обрубки ветвей, треск такой, словно два медведя прут за малиной.

Бах!

Калхун присел, я изловчился, едва-едва не снес быстрым ударом его лысую башку, но враг успел в последнюю секунду. Лезвие оставило на гладко выбритой коже глубокий алый шрам. Затем что-то сверкнуло, повалил едкий дым, словно уличный патруль применил «Черемуху».

Я поспешно отшатнулся, заторопился прочь от ядовитого облака. Из глаз рекой льют слезы, глотку жжет.

Сбоку налетело. Я машинально выставил меч, удар был страшный. В который раз я уже мысленно порадовался, что регулярные тренировки выработали инстинкты. В бою без них никуда, липкий страх и заторможенность - вот первые сигналы поражения.

Мы вывалились на дорогу. Калхун в изорванной одежде, лицо заливает кровь, один глаз заплыл (это когда я ему эфесом попал?), а правая рука висит плетью.

Я порадовался, что враг тяжело дышит, с хрипами и каким-то всхлипываниями. Значит, и его Выносливость не бесконечная. Сам-то я в последние две минуты практически не прыгал, ибо мог лишь стоять и рубить, а теперь хоть восстановился немного. Однако мы вновь на открытом пространстве, и у Калхуна опасное преимущество.

«Эх, - с сожалением подумал я, - жаль, что не в доме сражаемся. Я бы его мигом прижал!»

Однако Калхун нападать не спешил. Я вдруг понял, что он напуган. То ли не может разобрать сколько у меня Здоровья и сил осталось, то ли просто не ожидал такого остервенелого отпора, но теперь в ближний бой не вступает. Предпочитает порхать по кругу, редко, словно для пробы, ударяя мечом.

- Ты чего? - я постарался глумливо осклабиться. - Зассал, урод?

Пусть разозлиться, пусть. Бросится опровергать, что не «зассал», и сразу под раздачу попадет. Ведь таких вот примитивных мужиков как раз проще всего брать на слабо. Для них мучение, когда кто-нибудь усомниться в их мужестве.

И Калхун налетел, не оплошал. Я сразу, не дожидаясь выпада, ринулся навстречу, ударил крыльями, мышцы напряглись, готовя последний, самый опасный и смертельный удар... и острие моего клинка вспороло пустоту!

Обманный маневр!

Калхун вдруг непонятно для чего просто рванулся в сторону, кувыркнулся в пыли, а теперь отчего-то поднимается с торжествующим видом.

- Тебе не победить, Дарк! Тебе конец!

Черт подери!

Свиток!!! Как я мог про него забыть! Калхун все это время не про свою Выносливость думал, а подбирался к магическому свитку!

Срывая дистанцию, выжигая остатки Выносливости до нуля, я ринулся на перехват, в отчаянную атаку. Кольнул мечом, вытягивая руку так, что в суставах захрустело...

Вас атакуют боевым заклинанием «Могильный холод»!

Эффекты: замедление (15 секунд); слабость (15 секунд).

Да что б тебя...

В лицо ударило изморозью, я будто влетел в голубое облако трескучих сибирских морозов! Сердце екнуло, защемило от боли. Мой фирменный удар опоздал на столь короткое мгновение, что я от злобы стиснул зубы, едва не взвыл: острие застыло в пальце от глазницы врага!

- Вот и занавес... - еще не веря в спасение, воскликнул Калхун. Лицо его обрело совершенно безумное выражение. - Так сдохни же, тварь!..

2

...Горы, уже знакомые по моим «пророческим» снам, в этот раз прятались в уютной юбке летней безлунной ночи.

Темные и черные, как грех, дремучие леса на их склонах наполнены таинственной жизнью: волчий вой, переухивание сов, глухой стук копыт козлоногих сатиров, выслеживающих устроившихся на ночлег путников.

На одной стороне горы, намного выше городка, там, где лес и Темнолесье рассекала бурная река, за удивительно короткое время выросло множество новых деревьев. На первый взгляд чаща стала просто-напросто непролазной, даже дикий зверь не сунется, не оставив на колючках или густых ветвях клочьев шерсти. Здесь, как назло, все впритирку, так, что и змее не проползти. Однако опытный следопыт все равно различит тропинку. Различит, и ахнет: кто ходит там, где это невозможно?! Все равно, что тропинка вела бы в глухую стену!