Ночной Орел

- Я изготовлю препарат, который сделает человека легче воздуха и даст ему возможность летать,- говорил доктор Коринта, попыхивая сигаретой. - Этот препарат называется агравин. Но предупреждаю: далеко не всякий человек может им пользоваться. Когда я нашёл Кожина, препарат у меня уже был, но не было объекта для испытания. Тут необходима определённая структура сна и четко выраженные весовые колебания в организме в определенные периоды сна. Я испытал Кожина, и он оказался идеальным объектом... Мы и теперь обратимся к Кожину. Для этого будет полезно заранее приготовить кровать-весы, только, конечно, и более совершенном виде. Нужно проверить, не утратил ли Кожин своих данных после столь тяжёлого ранения. Но всё это, профессор, я сделаю только при одном условии...

- Я слушаю вас, доктор!

- Вы должны мне дать гарантию, что я буду признан создателем агравина и получу за это всё должное: награды, деньги, почести. Иными словами, я хочу иметь уверенность, что, получив агравин, вы не лишите меня авторства вместе с жизнью.

- Что за мысли, доктор!

- Простите за откровенность, профессор, но я слишком хорошо знаю, с кем имею дело.

- Ну хорошо,хорошо! Я дам вам такую гарантию. Это нетрудно.

- Если ваша гарантия будет для меня достаточной, я немедленно приступлю с работе, и тогда, профессор, ваша лаборатория будет по праву называться лабораторией «HV».. А теперь разрешите мне удалиться. Мне нужно многое обдумать.

5

Здоровье Кожина быстро пошло на поправку. Говорил он уже свободно и очень скучал, если доктора Коринты долго не было в его палате: ведь кроме доктора Коринты, ему не с кем было поговорить. Правда, к нему зачастил теперь какой-то угрюмый тип с рысьими глазками, говорящий немного по-русски, но Кожин отказывался вступать с ним в беседы.

«Погодите, гады, дайте собраться с силами! Только вы меня тогда и видели!» - думал он, с тоскою глядя на окно, за которым были небо, простор, воля.

А Коринта целыми днями хлопотал в лаборатории, принимая оборудование, подопытных животных и ценные химикаты. Кожину он долго ничего не говорил о своей затее. Но когда все подготовительные работы были закончены, Коринта решил поделиться с ним своими планами. Он зашёл к Кожину сразу после обеда, когда раненому полагался час отдыха и никто из немцев его не беспокоил.

- Где вы пропадаете, доктор? Я уже три дня вас не видел! - с укором спросил Кожин.

- Дела, друг мой! - ответил Коринта, усаживаясь на стул возле кровати Кожина.

- Дела? Вы что, решили служить фашистам?

- Обо мне потом. Сначала скажите, как вы. Как самочувствие, как настроение?

- Да я ничего. Скоро надеюсь подняться. Монашки эти, ну просто куклы какие-то: слова от них не добьешься! А тут ещё зачастил один. Пристаёт с вопросами, не страдаю ли я лунатизмом, не бывало ли со мной раздвоения личности. Я и не слушаю его, отвернусь и гляжу в стену пока он не уйдёт.

- Знаю - знаю я этого типа. Влиятельный человек в нашей лаборатории, ставленник самого Гиммлера. Он специалист по феноменологии с титулом магистра. Лариш-Больц. Очень опасная бестия. Вы с ним поосторожнее, Иван. Лучше уж говорите ему что - нибудь про лунатизм, про раздвоение личности. Не дразните его, он может вам причинить большой вред.

- Ладно. Ну, а что вы про себя хотели рассказать доктор? Давайте, пока никто не мешает!

- А у меня новости Иван. Слушайте… Впрочем одну минутку!

Коринта крадучись подошёл к двери, чуть-чутьприоткрыл её и выглянул в коридор. За дверью никого не было. Его стражи - двое эсэсовцев с автоматами сидели и отдалении на стульях и о чём-то болтали. Доктор прикрыл дверь и вернулся на свой место.