Ночной орёл

– Вчера ночью, господа, я самым загадочным образом тоже получил письмо от «Ночного Орла». Короткое и категорическое. Да, господа, мне, как и моему предшественнику Штольцу, угрожают смертью, если я не выпущу доктора Коринту на свободу. Если оберштурмбанфюрер Штольц мог не придать угрозам бандитов никакого значения, то у меня, господа, есть все основания считать эти угрозы абсолютной реальностью. «Ночной Орел» за это время слишком убедительно доказал, что он способен на все. Я, разумеется, принял кое-какие меры. Снабдил, например, окна кабинета и квартиры решетками. Но, господа, не вам мне объяснять, что стрелять можно и через решетку! Взвесив все это, господа, и поняв, что никакими мерами от «Ночного Орла» не спастись, я решил выполнить требования бандитов и освободить доктора Коринту из заключения:

По гостиной пронеслась волна оживления. Офицеры заговорили между собой вполголоса, возбужденно жестикулируя. Коринг поднял руку:

– Один момент, господа! Я еще не кончил!… Я решил освободить Коринту, господа, но не из страха перед смертью. У меня возникла идея. Будучи на свободе, Коринта может послужить отличной приманкой! Ведь он нужен этим бандитам из «Ночного Орла». А раз нужен, значит, бандиты непременно попытаются связаться с ним.

Дальнейшее не нуждается в пояснениях. Элементарно простая засада – и бандиты окажутся в мышеловке, в которой Коринта сыграет роль аппетитного куска сыра!…

Мне кажется, господа, это дельная мысль, и я сегодня же ночью намерен ее осуществить:

– Ваша мысль, господин оберштурмбанфюрер, говорит лишь о том, что вы изрядно струсили! – с барственной небрежностью, но достаточно громко произнес барон фон Норденшельд, сидевший рядом с генералом Петерсом во главе стола.

– Вы позволяете себе слишком много, господин полковник, – возмутился Коринг. – То, что вы служите в генштабе, еще не значит:

– Вы правы, господин оберштурмбанфюрер, – бесцеремонно перебил его барон. – То, что я служу в генеральном штабе и в настоящее время являюсь рейхсинспектором по вашему району, не имеет для вас решающего значения. А вот мои дружеские отношения и в некотором роде родственные связи с рейхсфюрером СС господином Гиммлером, я надеюсь, что-нибудь значат даже для вас. Вы не находите, господин оберштурмбанфюрер?

Коринг мгновенно сник и в полнейшем замешательстве пробормотал:

– Простите, господин полковник: Я был несколько резок:

– Ничего, господин оберштурмбанфюрер, я не злопамятен. Однако я вот что хочу сказать вам. Я верю в реальность и неотвратимость угрожающей вам опасности и отнюдь не намерен отдавать вас на растерзание «Ночному Орлу». Но освобождение Коринты я считаю опрометчивым шагом. Прощу извинить меня, господин оберштурмбанфюрер! Мне известно дело, по которому Коринта взят. Это очень интересное дело, господа!

Барон медленно поднялся и говорил дальше стоя, обращаясь ко всем собравшимся:

– Я сопоставил некоторые факты и сделал из этого кое-какие выводы. Вы все, господа, наверное, помните историю загадочного снаряда, который появился в ту самую ночь, когда в горах вашего района высадился советский воздушный Десант.

Вскоре после этого, через месяц или немногим больше, по доносу своего коллеги был взят главврач к-овской больницы доктор Коринта. Обстоятельства его ареста, предметы, обнаруженные при обыске, наконец само поведение преступника вызвали целый ряд недоуменных вопросов, которые до сих пор остаются без ответа. Коринта утверждает, что он занимался какими-то научными опытами. В пользу этого утверждения говорят его записки и некоторые найденные при нем предметы. Но наряду с этим существует целая взаимосвязанная цепь преступлений, которые имеют к Коринте непосредственное отношение, но от которых Коринта упорно отмежевывается. В доносе на него упоминается какой-то советский или, во всяком случае, русский по имени Иван:

Взяв двумя пальцами со стола лист бумаги с заметками, барон заглянул в него и затем продолжал: