Ночной Орел

— Ну что вы, пан доктор! Люди спят, а волков тут не водится… — Девушка нервно рассмеялась, поправляя косынку.

— Положим, вы не совсем правы. Волков действительно нет, а вот за людей никогда нельзя поручиться… Впрочем, ладно. Лукошко не забыли прихватить?

— Не забыла. Вот оно.

— Тогда пойдемте. Пока доберемся до места, станет светло.

Они вместе направились к лесу и вскоре исчезли в темной чаще.

Доктор Коринта слыл заядлым грибником. С началом грибного сезона он что ни день затемно уходил из дому, чтобы до утреннего обхода больничных палат побродить часа три по лесу. В охоте за грибами он был непревзойденным мастером. Однако не только ради грибов совершал он свои одинокие прогулки. Его тянуло в лес и по иным причинам.

Отдавая все свое время врачеванию человеческих недугов, Коринта сам нуждался в исцелении и утешении. Слишком много за последние годы накопилось в душе всякой горечи: и проблем, и тоски, и мрачных предчувствий. Тишина леса помогала сосредоточиться, приносила душевное спокойствие и новые силы.

Сегодня одиночество лесных прогулок впервые нарушилось. С превеликой неохотой пошел на это Коринта. Но все же пошел. Слишком уж горячо просила его молоденькая медсестра Ивета Сатранова взять ее хоть раз в лес по грибы. Неужели девушке так сильно захотелось поучиться грибному промыслу? Ой ли! Главврач потому лишь и согласился, что уловил в странной просьбе что-то более серьезное, чем одно лишь желание собирать грибы…

Едва приметная тропинка петляла среди густых зарослей. Раздвигая влажные, холодные ветки, доктор уверенно шагал вперед. Ивета следовала за ним и молчала. Коринта почувствовал, что ей трудно самой начать разговор, и решил помочь.

— Ну, что у вас на сердце, сестра Ивета? Давайте выкладывайте! Не из-за грибов же вы, в самом деле, поднялись в такую рань.

— А вы почему догадались, что не из-за грибов?. — Да уж догадался…

Она помолчала. Он услышал у себя за спиной ее вздох.

— Вы правы, пан доктор. Мне очень, очень нужно с вами посоветоваться. Только, пожалуйста, пусть об этом…

— Ни слова больше!

Коринта остановился и через плечо строго глянул на Ивету.

— Я не мальчик, милая девушка. Мне уже сорок шесть лет. У меня за плечами большая и сложная жизнь. Если вы не уверены во мне, то и не поверяйте мне своих секретов.

— Простите, пан доктор… У меня нечаянно вырвалось…

— Ладно, коли нечаянно. Продолжайте!

Коринта двинулся дальше, а девушка, глядя на его широкую спину, принялась торопливо излагать свои заботы:

— Вы, пан доктор, наверное, обратили внимание на того высокого обер-лейтенанта, который часто приезжает в нашу больницу? Его зовут Крафт, Вилли Крафт. Он ушел в армию с четвертого курса медицинского факультета. Почему-то из всех местных девушек он выбрал для своих ухаживаний именно меня. Пристает и пристает! Конечно, он красивый и по-чешски говорит вполне сносно. Да разве это главное! Все равно ведь немец, фашист!.. Я просто не знаю, как быть, пан доктор. Прямо его оттолкнуть боюсь — он отомстить может. Таким все нипочем… А терпеть его приставания сил моих больше нет. Вот я и решила с вами посоветоваться…

Она порывисто вздохнула и затихла. Некоторое время шли молча. Наконец Коринта ответил девушке:

— Путаница у вас получается, Ивета. Не сердитесь, что я так прямо. С одной стороны, и красив этот обер-лейтенант, и по-чешски говорить умеет, с другой стороны — вам противны его ухаживания. Мне кажется, вы все же немножко им увлеклись…

— Что вы, пан доктор!

— Погодите, не возмущайтесь. Вы просили совета, вот я вам и советую. Прекратите, пока не поздно. Я не против смешанных браков и к немцам как к народу не питаю ни малейшей вражды. Задолго до войны я закончил Берлинский университет. Женился на немке. Вы, наверное, слышали, что у меня жена — немка?

— Да, слышала…

— Мне кажется, именно это обстоятельство и толкнуло вас обратиться за советом ко мне, а не к кому-нибудь другому. Вы рассчитывали найти у меня сочувствие. Это понятно. И все же, дорогая Ивета, придется вас разочаровать. Я оставил семью, отказался от научной работы, бросил службу в столице и ушел в ваше захолустье лишь потому, что у меня жена — немка. Точнее, не просто немка, а убежденная нацистка. Сразу после прихода немцев она добровольно вступила в нацистскую партию и пошла служить в эсэсовскую комендатуру… Я знаю, далеко не все немцы такие. Но ваш Крафт безусловно такой.

— Что же мне делать, пан доктор?

— Порвать с ним самым решительным образом. А чтобы не мстил, найдите подходящий предлог. Я, например, заметил, что к вам неравнодушен мой заместитель, доктор Майер. Спрячьтесь за Майера, чтобы спастись от Крафта…

— Боже мой, пан доктор, но ведь Майер…