Ночной поезд

Оборотная сторона этих рассуждений открылась мне сегодня утром, когда я, гремя посудой, рылась в кухонном шкафу в поисках заменителя сахара. Поймала себя на том, что тупо взираю на бутылки спиртного, без которых Тоуб не может жить. В ответ моя печень вздрогнула, будто готовясь впрыснуть в кровь какую-то отраву. А я подумала: стоп. У тела ведь есть и нутро, не только внешняя оболочка. Даже у такого, как тело Дженнифер. В особенности у такого, как тело Дженнифер. Нам оно было небезразлично. Данное тело… Это тело, которое выносила под сердцем Мириам, которое оберегал полковник Том, ласкал Трейдер Фолкнер, лечил Хай Талкингорн, вскрывал Поли Ноу. Боже праведный, мне ли не знать, что такое тело? Мне ли не знать, что такое алкоголь? Мне ли не знать, что такое заменитель сахара?

Если телу причинить вред, оно отомстит.

* * *

Ровно в полдень я позвонила директору университетского архива. Продиктовала ему фамилию и год выпуска.

– Траунс. Повторяю: Т-р-а-у-н-с. Имя – Филлида. Мне нужен ее адрес.

– Минутку, сэр.

– Я не «сэр».

– О, прошу прощения, мэм. Одну минутку. Есть адрес в Сиэттле и еще один в Ванкувере.

– Ну?

– Адрес в Сиэттле, похоже, совсем недавний. Вы записываете?

– Нет. Филлида сейчас здесь, в городе, – сказала я. – Посмотрите фамилию ее опекунши. Продиктуйте по буквам, если не трудно.

Полученные сведения перебросила Сильвере.

Затем позвонила трупорезу Поли Ноу и назначила встречу в шесть вечера. Где? Стоит ли ломать голову? В Охотничьем зале отеля «Маллард».

Вслед за этим связалась с полковником Томом. Сказала, что вечером буду готова дать отчет. Сегодня вечером.

С этого момента я прекращаю задавать вопросы, за исключением тех, на которые ожидаю конкретных ответов. Прекращаю задавать вопросы.

* * *

Филлида Траунс вернулась в город. Вернее, в пригород: в Мун-Парк. Вообще-то, от нее ничего не зависело, но… Направляясь к ее дому, я почувствовала, что мои душевные силы на исходе. Если б не ее мозги набекрень, ругалась я про себя, хватило бы одного телефонного звонка. Мои душевные силы были на исходе, а может, просто накопилось нетерпение – хотелось как можно скорее поставить точку. Помешанные живут в другой стране. В Канаде. Но потом возвращаются домой. Нормальные люди сторонятся помешанных. Дженнифер тоже сторонилась помешанных. Потому что сама была нормальной.

В телефонном разговоре Филлида попыталась было объяснить, как к ней проехать, но запуталась. Однако меня не так-то просто сбить с толку. Я ведь родилась в Мун-Парке. Мы жили в самом убогом квартале – в Крэкертауне. Вот как раз здесь. Шалаши из разломанных деревянных ящиков, хибары из шлакоблоков с картонками вместо окон. Теперь во дворах красуются приметы современной цивилизации: вылинявшие от дождей пластиковые стулья, детские горки и «лягушатники», полусгнившие кузова брошенных автомобилей, в которых копошатся оборванные детишки. Я притормозила, проезжая по знакомым местам. Сколько лет прошло, а мой страх по-прежнему витает где-то здесь, подбирается исподволь…

Филлида с мачехой теперь осели в Крезенте. Тут домишки побольше, покрепче, поприличнее. В детстве мы с ребятами наХеллоуин все подначивали друг друга сбегать в Крезент. Я была заводилой. Натянув уродливую резиновую маску, я колотила в двери, и чья-то морщинистая рука просовывалась в щель, чтобы бросить на коврик десятицентовую монетку.

Недавно прошел дождь, и с крыши дома еще капала вода.

* * *

– В студенческие годы вы с Дженнифер жили в одной комнате?

– …В одном коттедже. Еще с двумя девочками. Еще одна и другая.

– А потом вы, Филлида, заболели, но до выпуска как-то дотянули.

– …Дотянула.

– После этого вы расстались.

– …Сперва переписывались. А в гости ездить – это не по мне.

– Но Дженнифер сама сюда наведалась, так ведь, Филлида? Незадолго до смерти.

Даже многоточия не способны передать затяжные паузы в речи Филлиды. Лет десять-пятнадцать назад, когда междугородная телефонная связь была далека от совершенства, приходилось делать поправку на запаздывание сигнала: только начинаешь нетерпеливо повторять вопрос, как в трубке слышится ответ… Но сейчас я мысленно качаю головой и думаю: теперь мне доподлинно известно, почему Дженнифер покончила с собой. Она побывала в этой чертовой трущобе. Вот именно поэтому.

– Приезжала, – кивнула Филлида. – В четверг, за три дня до смерти.