Ночной поезд на Марракеш

Его улыбка должна была успокаивать, и вообще он казался очень расслабленным, но Викки уже была на грани паники. Удушающий зной казался невыносимым, и она вытирала пот со лба, пытаясь сориентироваться в этой сумятице образов, звуков… и запахов! Запахов специй, табака, верблюдов, мулов, человеческих тел, канализации.

– Ты должна попробовать заблудиться. Так будет веселее. – Увидев растерянное лицо Викки, Ахмед рассмеялся. – Да не волнуйся ты! Я с тобой.

Викки категорически не устраивала идея заблудиться. Она пыталась быть по мере сил осторожной, но это суматошное место таило угрозу. А сейчас ей нужны были порядок и предсказуемость. Отнюдь не это.

На рынке можно было найти все, чего душа пожелает, начиная с консервированных лимонов, куркумы, тмина, незнакомых специй, мяса и птицы и кончая одеждой и предметами меблировки. Викки немного расслабилась, ей сразу захотелось все потрогать, за исключением, конечно, выложенных в ряд овечьих голов – от отвратительного запаха у нее скрутило живот. Отпрянув, она увернулась от запряженной осликом повозки и столкнулась с оказавшимся у нее на пути молодым человеком, который под дружный смех толпы повалился навзничь на мешок с зерном.

– Merde! Вот дерьмо! – пробормотала себе под нос Викки.

Крайне недовольная собой, она сердито посмотрела на парня, поставившего ее в неловкое положение на глазах у Ахмеда.

– Привет! – растерянно заморгал парень.

Его приятель оперативно помог ему встать на ноги.

Парень, которого Викки сбила с ног, был примерно одних лет с ней, наверняка англичанин, с копной длинных рыжеватых волос, веснушчатым лицом, в очках в проволочной оправе, закрывавших близорукие ярко-голубые глаза.

– Прошу прощения. – Запоздало вспомнив о хороших манерах, Викки перешла на английский.

– Вот так-то лучше, – с улыбкой сказал парень, отряхиваясь. – Ты всегда такая несдержанная?

– Да, если кто-то будет стоять как пень у меня на дороге, словно он заблудился.

– Я вовсе не заблудился. А ты?

Викки помотала головой:

– Я здесь с Ахмедом. С ним уж точно не заблудишься.

– Ну, тогда ты должна следовать за ним хвостом. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Я Джимми. Джимми Петерсен. А это мой друг Том Гудвин.

У Джимми были добрые глаза и интеллигентное лицо, и тем не менее он выглядел как типичный любитель травки в «вареной» футболке. Викки вдоволь насмотрелась на таких в Лондоне. В отличие от него, Том был серьезным молодым англичанином примерно двадцати трех лет со сногсшибательной внешностью: пепельный блондин с глубокими темными глазами на загорелом лице.

– Привет, – кивнула Викки, сразу почувствовав влечение к этому парню.

– Том – политический журналист, – объяснил Джимми.

– Викки, – представилась она, по-прежнему не сводя глаз с Тома. – Викки Боден.

– Француженка? – поинтересовался Том.

– Меня, наверное, выдает мое имя.

– Ну да. А еще легкий акцент. Ты здесь на каникулах?

– Не совсем. Я здесь с особой целью.

Том поднял брови и, на секунду замявшись, сказал:

– Послушай, вечером мы встречаемся с ребятами в местном баре.

– О?..

– Тебе тоже стоит прийти. Познакомишься с нашей компанией. Где ты остановилась? Мы за тобой заедем.

– Я ведь тебя совсем не знаю, – замялась Викки.

Она всегда тяжело сходилась с людьми, но грех было упустить такой шанс.

Уголок рта Тома насмешливо пополз вверх.

– Уверяю тебя, мы не кусаемся.

Викки смущенно потупилась, не зная, что сказать. И тут в разговор вмешался Джимми.

– Ахмед нас знает, – ухмыльнулся он. – Честно говоря, Ахмед знает тут практически всех. И если придешь, ты тоже будешь всех знать.

Ахмед улыбнулся, весьма загадочно. Викки не поняла, это розыгрыш или нет, но дала адрес Этты.

– Мы с Томом снимаем комнаты у Джамала, чуть в стороне от твоего дома, – сказал Джимми. – Всего в нескольких минутах ходьбы. Увидимся позже.

Когда молодые люди затерялись в толпе, Викки с Ахмедом направились вперед. Они прошли мимо плотной завесы из шелковых нитей, свисающих из разноцветных мотков – фиолетовых, оранжевых и желто-зеленых, мимо шелкопрядильщиков и красильщиков шелка и добрались до больших складов, где торговали коврами, совсем тонкими, сотканными вручную, и толстыми, с мягким блестящим ворсом, удивительно приятными на ощупь; ковры или лежали высоко на полках, или были развешены в зависимости от цветовой гаммы.

Несмотря на постоянные отвлекающие моменты, Викки твердо придерживалась первоначального плана покупок и, по совету Ахмеда, отчаянно торговалась. Сбив втрое запрашиваемую цену, она в результате купила синюю шаль с продернутыми сквозь ткань серебряными нитями, две узорчатые подушки – оранжевую и розовую, – латунную лампу под фиолетовым стеклянным абажуром и, наконец, зеркало, без которого тщеславная Беатрис не могла прожить даже дня.