Ночной полдник

— У нас есть совет, который наделен судейскими полномочиями. Долгое время он игнорировал действия Мэдисона, потому что некоторые старейшие члены поддерживают его движение, — пояснил Дюшарм. — Милагро, Сайлас не осмелится тронуть тебя в семейных владениях, так что, пожалуйста, будь на ранчо. Ты понимаешь меня?

— Поверь, я прекрасно понимаю, что такое опасность.

Я вспомнила Катбертсона: он двигался как зомби, а в голосе — когда он говорил, что хочет почувствовать, как нож будет резать мое тело, — звучала холодящая кровь страсть.

— Иэн, Сайлас жаждет моей крови, — продолжила я. — Он считает, что у нее есть уникальные свойства.

— Возможно, он прав, дорогая. Оставь все это мне, — веско произнес Иэн. — Езжай домой и будь осторожна. Я позвоню.

— Пока, Иэн.

Я не сказала Дюшарму, что согласна ехать на ранчо. Я лишь пояснила, что понимаю его. Пока я не узнаю, как мои друзья относятся к группировке Сайласа, мне лучше спрятаться где-нибудь, неизвестно где. Надеюсь, со временем то же произойдет с моими видениями и тягой к крови — они спрячутся и перестанут меня тревожить.

Взглянув на телефон, я вдруг поняла, что с его помощью Сайлас может выследить меня. Я остановилась в первом же городке — беспорядочном скопище ресторанов быстрого обслуживания, автозаправок и небольших торговых центров. Удалив из телефона всю информацию и свое сообщение для автоответчика, я отыскала почту и отправила аппаратик по следующему адресу: г. Ном, Аляска, Санта-Клаусу.

— Неправильный адрес, — сообщил мне почтовый служащий.

— Я обещала племяннице, что отправлю ее подарок непосредственно Санте, — с улыбкой возразила я.

Купив в кулинарии клубничную газировку и сандвич с непрожаренным ростбифом, я снова пустилась в путь.

У меня не было сомнений в правоте Иэна: я — отклонение от нормы, и вампиры не способны предсказать, что со мной будет.

Интересно, а мои друзья-вампиры видят плоть и кровь так же, как я? Если да, то почему они не говорили мне об этом? Потому что я чужая и навсегда останусь ею. Возможно, когда Освальд обнимал меня, прикасался ко мне и занимался со мной любовью, ему нравилось видеть перед собой красную освежеванную тушу. Мне была невыносима мысль о том, что я никогда не смогу демонстрировать свои чувства или заниматься любовью, не видя эти картинки.

Я мечтала услышать голос Освальда, и у меня возникло ощущение, что он сейчас звонит на тот самый телефон, который я только что выслала по почте.

Позже я остановилась еще один раз, в средних размеров городке, где преобладали громоздкие типовые новостройки. Первым делом я отыскала придорожный магазинчик, в котором можно было купить телефон с предоплатой — работавшие там ловкачи посчитали, что меня необязательно проверять по базе национальной безопасности. Ну, правда, я пообещала выпить с ними пива, когда буду проезжать этот городок на обратном пути.

Потом я зашла в большой благотворительный магазин и быстренько прочесала вешалки в поисках одежды, которая прямым текстом говорила бы, что ее обладательница — крутая сценаристка/гостья спа-отеля. Я понятия не имела, что такое «одежда для пустыни» — на ум приходили только наряды из классного старого фильма «Лоуренс Аравийский». Незаметно для себя я набрала целую корзинку — несколько белых хлопковых блузок, шорты цвета хаки, брюки цвета хаки, дурацкий светло-оливковый пиджак с эполетами и золотыми пуговицами, — а заплатила за это сущие пустяки.

Выйдя из магазина с огромным пакетом, я учуяла роскошные ароматы, которые шли из уютного мексиканского ресторанчика. Я заказала одно из блюд на ужин и немного посидела там с книжкой, стремясь понять, как же автор выкрутится из своей запутанной романтической истории. Когда я подняла глаза и посмотрела в окно, было уже поздно и на улице стемнело. Я продолжила свой одинокий путь.

В данном случае жизнь подражала искусству, потому что я чувствовала себя главной героиней «Uno, Dos, Terror!». Это ведь именно я придумала латиноамериканку, убегающую от фашистов и чудовища, которое она создала. Горькая ирония состояла в том, что чудовищем была я сама, а убежать от себя невозможно.

Через пустыню вело уединенное шоссе. Мои фары освещали плоскую сухую местность. Я видела, как в темноте копошатся разные существа — грызуны и насекомые. Что-то быстро промчалось во мраке, и я ударила по тормозам. Это была гибкая серая лиса, первая живая лиса в моей жизни; кончик ее хвоста оказался черным. Легкий ветерок трепал бурые кусты, а древовидные юкки напоминали часовых. Горные хребты, словно бы отделявшиеся от почвы и вздымавшиеся к небу по линиям главного сброса, сливались на горизонте в сплошную черную массу.

В мое лобовое стекло ударил огромный белый мотылек, и, чтобы его соскрести, мне пришлось включить дворники. Справа виднелся поворот на мощеную дорогу с небольшим указателем: «К "Парагону"».