Ночной полдник

— Мне показалось, что там сидит мой друг. Я просто хотела поздороваться с ним.

— Прошу прощения, мисс, но в это помещение допускаются только члены Парагонского бриллиантового клуба. Их покой для нас превыше всего.

Я хотела попросить его передать привет рыжеволосому мужчине, но вдруг это был не Гэбриел? В конце концов, что он мог делать с мисс Белобрысая Приторность?

— Разумеется. Не могли бы вы подсказать, как пройти к минеральным ваннам? Я заблудилась.

Я целый час кипятилась в ванне с минеральной водой и все это время терзалась мыслями о своем состоянии, отношениях с Освальдом, неовампах и сценарии.

Я надеялась, что смогу спросить у Чарлза насчет своего пикапа, но за стойкой консьержа никого не было. И тут я услышала знакомый грубоватый голос, сопровождаемый радостным смехом:

— Пришлите в мой номер крепкого массажиста мужского пола.

В вестибюль вошла Жижи Бартон во главе целой колонны посыльных, которые с трудом перемещали горы ее чемоданов. Жижи сопровождал еще один консьерж — я прозвала его Чарлзеныш. На Бартон были широкие брюки, блузка с рукавами «летучая мышь» и жилетка, ее светловолосую голову украшал платок от Пуччи, — и весь этот ансамбль представлял собой гремучую смесь оттенков пурпурно-лилового, бледно-зеленого, оранжевого и ярко-красного. А я-то считала, что для курортного наряда вполне подходит сочетание белого и хаки.

— Привет, Жижи. Помнишь меня?

Увидев меня, она широко улыбнулась, бросила сумку и ринулась обниматься. В моей голове вспыхнули такие буйные краски, по сравнению с которыми даже наряд Жижи смотрелся бледно.

— Милагро, ты именно тот человек, которого я хотела здесь встретить.

Это звучало как-то сомнительно. Я мягко высвободилась из ее объятий и ответила:

— Правда? Что ж, я тоже очень рада тебя видеть.

— Ты наверняка приехала сюда из-за новых процедур. А где же Иэн?

— Ой, ну ты же знаешь Иэна. Он гуляет сам по себе. А что за новые процедуры?

Не успела Жижи ответить, как в наш разговор встрял Чарлзеныш:

— Госпожа Бартон, если вы зарегистрируетесь, мы проводим вас в ваш «люкс».

— Да, да. Милагро, дорогая, не могла бы ты зарегистрировать меня? А позже мы встретимся в баре и выпьем. Около шести. Нам есть о чем поговорить. — И Жижи упорхнула в направлении лифтов. Чарлзеныш проследовал в ее кильватере.

Я подошла к стойке портье и, обращаясь к стоявшей за ней женщине, сказала:

— Жижи Бартон просила, чтобы я ее зарегистрировала.

— Спасибо, мы займемся этим сами, — ответила она с улыбкой.

Когда я вернулась в свой домик, на гостиничном телефоне горел красный индикатор сообщений. Я подумала, что это звонил Скип, но все семь сообщений имели отношение к Томасу: меня просили назначить встречи, устроить интервью, обновить членство в спортклубе.

Мой сосед, лежа на кровати в шелковых трусах-боксерах, с видом невинной монашки смотрел какое-то ток-шоу.

— Томас, там на автоответчике есть несколько сообщений от людей, которые ошибочно считают меня твоей секретаршей.

Не отрывая глаз от телеэкрана, он ответил:

— Человеку в моем положении просто необходимы помощники. Если я сам начну заниматься всякой ерундой, это будет выглядеть странно.

Я подошла к телевизору, закрыв Томасу обзор.

— Человек в твоем положении? В твоем полуголом, валяющемся и глазеющем телевизор положении? И это среди дня?!

— Совершенно верно. Я ведь не какой-нибудь там придурок, зависающий в офисе. Я Томас Кук. — Он сел чуть ровнее. — Милагро, я думал, мы договорились, что станем помогать друг другу. Я помогу тебе не расстраивать Скипа, а ты придешь на выручку в моих делах.

Создавалось впечатление, что он говорит серьезно, но, поскольку он хороший актер, разобраться было невозможно.

— Ладно, как хочешь, только не жди, что я буду продолжать этот фарс после окончания работы над сценарием.

Всю вторую половину дня я провела в попытках выправить композицию второго акта, а также в делах Томаса.

Ближе к вечеру Томас всего один раз прервал меня, чтобы зачитать свой трогательный монолог: «Томас Кук: как я позировал в нижнем белье», — который я должна была слушать с гораздо меньшим интересом, чем это у меня получилось.

Потом он предложил:

— Поехали к Леваку, выпьем что-нибудь.

— Не могу. Во-первых, мой пикап еще не починили, а во-вторых, у меня здесь назначена встреча.

Тут зазвонил мой телефон, и я, направляясь в свой кабинет, автоматически ответила:

— «Люкс» Томаса Кука, добрый вечер.

— Милагро! — На линии были такие помехи, что это прозвучало как «м-м-м-и-а-а-о-о-о».

— Освальд! Освальд, это ты?

В трубке снова пошли помехи, потом донеслось четкое и рассерженное: «То-ма-а… (щелк)… ук» — и далее опять помехи.

— Я пошутила, Освальд. Как твои дела?

Однако связь все же прервалась.

Томас стоял в дверях, опершись о косяк.

— И с кем мы будем пить? — поинтересовался он.

— Мы не будем пить ни с кем. Это я собираюсь встретиться с Жижи Бартон в гостиничном баре, а тебя, если помнишь, просили больше не мозолить там глаза.