Ночной портье

– Доверьтесь мне, – ответил он, усаживаясь с рюмкой в руке. – У меня есть планы для нас обоих, и они требуют взаимного доверия.

– Какие планы? – спросил я, чувствуя, что этот многоопытный человек, несколько минут назад бывший на волосок от смерти и все же спокойный и твердый, ловко играет со мной, как с ребенком. – Вы за это время взяли еще тридцать шесть тысяч, а говорите, что вам не так просто вернуть мне мои деньги. Почему?

– По той причине, что я пустил их в оборот.

– Какой оборот?

– Позвольте мне сначала обрисовать в основном тот план, который я наметил для нас. – Он глотнул виски. – Возможно, вам не понравится то, что я уже сделал, но в дальнейшем, я уверен, вы будете мне глубоко благодарны.

Я собрался было перебить его, но он сделал знак, прося, чтобы я выслушал его.

– Семьдесят тысяч, понятно, большой кусок. Особенно для такого молодого человека, как вы, который, как видно, никогда еще не ворочал деньгами.

– Куда вы это гнете, Фабиан? – не удержался я, так как видел, что шаг за шагом все идет к тому, что я уже буду не способен ни возразить, ни предпринять что-либо. Он продолжал спокойно, уверенно и убедительно:

– На сколько вам хватит этих денег? На год, на два? Самое большее на три года. И как только вы всплывете наверх, за вами начнут охотиться потакающие вашим слабостям подхалимы и алчные женщины. У вас мало опыта, если он вообще есть, в обращении с большими деньгами. Это видно хотя бы потому, как вы пытались вывезти их в Европу.

Я молчал, не зная, что возразить.

– С другой стороны, – проговорил он, глядя мне прямо в глаза, – я почти тридцать лет ворочал крупными деньгами. Вы года, скажем, через три сядете на мель, без гроша в кармане, в каком-нибудь захолустье в Европе, ибо я сомневаюсь, что вам удобно вернуться в Америку, а я… – Он остановился, загадочно поглядев на меня.

– Продолжайте, – сказал я.

– А я, имея эти деньги для начала, не буду удивлен, если сделаю больше миллиона.

– Долларов?

– Нет, фунтов стерлингов.

– Должен признаться, что ваша хватка пленяет. Но что мне за польза от этого?

– Мы станем компаньонами, – невозмутимо заявил Фабиан. – Прибыль будем делить пополам. Что может быть лучше?

– Значит, к моим деньгам прибавятся и ваши тридцать шесть тысяч? – спросил я.

– За вычетом некоторых расходов.

– Каких именно?

– Ну, оплата отелей, дороги, развлечений.

Я оглядел комнату, в которой было полно дорогих цветов.

– Что-нибудь осталось?

– Довольно много. Послушайте, – с жаром проговорил он, – чтоб успокоить вас, сделаем так: через год вам разрешается забрать свои семьдесят тысяч, если вы того пожелаете, и выйти из компании.

– А если за этот год мы все потеряем?

– Так то риск, на который мы оба идем. И я верю, что он оправдает себя. Кроме того, укажу вам еще на некоторые преимущества. Как американец вы обязаны платить подоходный налог, верно?

– Да, но я…

– Вы хотите сказать, что вовсе не собираетесь платить его. Действительно, если вы просто профукаете ваши семьдесят тысяч, у вас не будет никаких затруднений и забот. Но если вы станете увеличивать свой капитал законными или даже полузаконными путями, то вам придется остерегаться целого легиона американских агентов по всей Европе, их осведомителей в банках и деловых конторах… Вы будете в постоянном страхе, что у вас отберут заграничный паспорт, оштрафуют, возбудят уголовное преследование…

– Ну, а вы-то сами?

– Я британский подданный с постоянным местожительством на Багамских островах. И даже не заполняю анкету для обложения налогом. И вот еще наглядный пример. Вам, как американцу, запрещено покупать и продавать золото, хотя ваше правительство время от времени шумит, что оно отменит этот запрет. У меня же нет таких ограничений. А ведь в наши дни золотой рынок наиболее соблазнительный. Забавляясь игрой со Слоуном и молодым греком, я заодно купил изрядное количество золота. Вы следите за его курсом?

– Нет.

– Так вот я… простите, мы уже имеем на нем десять тысяч.

– За три недели? – удивился я.

– За десять дней, если быть точным, – поправил меня Фабиан.

– Что же еще вы сделали с моими деньгами? – спросил я, все еще цепляясь за то, что они мои, но уже с меньшей силой…

– Ну… – он несколько замялся. – От компаньона ничего не следует скрывать. Я купил коня.

– Коня? – почти простонал я. – Какого коня?

– Породистого скакуна. Из-за него-то я и не приехал, как было условлено, во Флоренцию, к большой досаде Лили. Отправился в Париж, чтоб завершить сделку. Еще прошлым летом в Довилле я обратил внимание на этого скакуна, но, увы, был не в состоянии купить его. Да он тогда и не продавался. У меня есть друг в Кентукки, у которого скаковая конюшня и ферма, где он выращивает породистых лошадей. Его интересуют жеребцы-производители, и я убежден, что он будет весьма благодарен, если я дам ему знать об этом коне. Из чувства дружбы, так и быть, продам его.

– А если он откажется? – К этому времени я почти незаметно оказался втянутым в обсуждение того, что четверть часа назад показалось бы мне бредовыми фантазиями игрока. – Что тогда?