Ночной пришелец

Чесанкук стоит рядом с обширным и мало исхоженным густым лесным массивом в Мэне, и у меня ушел целый день лихорадочной гонки на автомобиле по призрачной и малоприятной глуши, чтобы добраться до места. Я нашел Дерби в подвальной каморке городской фермы в состоянии экзальтации, сменяемой приступами полной апатии. Он сразу меня узнал и изверг невразумительный и большею частью бессвязный поток слов.

— Дэн — ради Всевышнего! Омут шогготов! Шесть тысяч ступеней вниз… О мерзость! Мерзость!.. Я бы ни за что не позволил ей взять меня с собой… и вот я здесь… Йэ! Шаб-Ниггурат! Фигура восстала из алтаря, и было там пять сотен воющих… Тварь в клобуке блеяла: «Камог! Камог!» Это было тайное имя старика Эфраима на том ведьмовском шабаше… я был там, куда она обещала меня не брать… Все случилось за минуту до того, как меня заперли в библиотеке, там, куда она ушла с моим телом — там, в богомерзкой обители, в мерзопакостном омуте, где начинается черная мгла и чьи врата охраняют сторожа — я видел шоггота — он менял свое обличье… я этого не вынесу, я убью её, если она хоть раз ещё отправит меня туда — я убью это отродье! её, его, это — я убью! Убью своими собственными руками!

Мне потребовалось не меньше часа на то, чтобы его успокоить, и наконец он затих. На следующий день я купил для него в поселке приличную одежду и отправился с ним в Аркхем. Приступ истерики прошел, и он погрузился в молчание, хотя вдруг начал бормотать нечто невнятное себе под нос, когда автомобиль проезжал по Огасте — точно вид города пробудил в нем какие-то неприятные воспоминания. Было ясно, что возвращаться домой ему не хочется, и предвкушая фантастические откровения о его жене, которыми он, похоже, собирался со мной поделиться — откровения, безусловно, порожденные неким действительно случившимся с ним гипнотическим испытанием, коему он был подвергнут — я тоже посчитал, что ему лучше туда не возвращаться. Я решил на время разместить его у себя в доме, сколь бы тягостным ни было неминуемое разбирательство с Асенат по этом поводу. Потом, я бы помог ему получить развод, ибо, вне всякого сомнения, тут о себе давали знать некие психические факторы, которые и делали этот брак для него просто самоубийственным. Когда же мы очутились в открытом поле, Дерби перестал бредить и, заклевав носом, задремал рядом со мной в машине.

Когда мы в предзакатный час ехали по Портленду, он снова забормотал, на сей раз более членораздельно, и, слушая его речь, я различил абсолютно безумные откровения об Асенат. Было ясно, что она совершенно расшатала нервы Эдварда, ибо он сплел диковинный клубок небылиц про нее. Его нынешнее состояние, как можно было судить по его отрывочным фразам, не было из ряда вон выходящим. Она завладела им, и он знал, что настанет день, когда она его уже не отпустит на волю. Даже сейчас она, возможно, вынуждена была дать ему свободу только лишь потому, что её власть над ним была ограничена во времени. Она постоянно забирала его тело и удалялась в неизведанные края для совершения неведомых обрядов, а его оставляла в собственном теле и запирала наверху в доме — но иногда ей недоставало сил удерживаться в нем, и он внезапно обнаруживал себя в своем теле, но где-то в далеком и жутком месте. Бывало, ей вновь удавалось завладеть им, но это случилось не всегда. Часто он оказывался один в незнакомом месте, вроде того, где я его нашел — и ему приходилось искать дорогу домой, покрывая огромные расстояния и умоляя кого-нибудь подвезти его, если подворачивался такой случай.

Самое ужасное то, что постепенно Асенат научилась все дольше и дольше сохранять над ним свою власть. Она мечтала стать мужчиной — человеком в полном смысле слова — вот почему она и нуждалась в нем. Тем более что она разгадала в нем сочетание изощренного интеллекта и слабой воли. Рано или поздно ей удалось бы изгнать его душу из физической оправы и исчезнуть в его теле — и она стала бы великим магом, как и её отец, а его бросила бы обезображенным в женской оболочке, которая не была даже вполне человеческой. Теперь-то он постиг правду об инсмутском роде. В древности имели место какие-то темные сношения с морскими тварями — и это было ужасно… И старый Эфраим — он-то знал эту тайну и, состарившись, совершил чудовищную вещь, чтобы остаться в живых — а он мечтал жить вечно — его продолжением должна была стать Асенат — и одно удачное перевоплощение уже свершилось.