Ночной разговор

Но это не самое интересное в его натуре, господа, – сделал паузу Миронов, – то, что он мне поведал, звучит до крайности невероятно: оказывается, после неудачных попыток стать артистом, этот господин устроился страховым агентом и стал страховать от пожаров. Но не просто страховал, а ещё и сам поджигал…

Полицмейстер поперхнулся чаем и долго кашлял. Иван Сергеевич терпеливо ждал.

– То есть как… сам поджигал? – выпучив глаза, сипло спросил жандарм.

– Я тоже был поражён таким поворотом… Оказывается, он частенько поджигал тот двор, который только что застраховал. Потом быстро собирал свою пожарную команду и с удовольствием сам и тушил… Можете себе представить?.. Вот такой огнепоклонник… Ещё и радовался за тех крестьян, которым страховое общество потом выплачивало страховку. Мол, никто без прибытка не остался…

– Ну и дела, – покачал головой офицер, – мы, батюшка, с вами скучно живём. Такого я ещё не слышал. Теперь буду на пожарах страховых агентов проверять.

– Ещё чайку? – предложил священник.

– Нет, ваше преподобие, поеду я… Жена уж, наверное, все глаза проглядела, меня дожидаючись. Чего я заехал-то к вам… Посмотрите завтра метрику на крестьянина Милюкова… Помните такого? Он у вас недавно венчался.

– Помню, а что с ним не так?

– Да говорят, многожёнец. Подтверждение из Твери просят.

– Завтра посмотрю обязательно.

– Тогда до завтра. Прощайте, Иван Сергеевич.

Священник проводил полицейского и присел на скамейку, прикрыв глаза. Сегодня выдался беспокойный день – пришлось отпевать умершего в соседней деревне. Годы брали своё – уже не было прежней бодрости, всё чаще хотелось лечь спать пораньше… А тут ещё и гость нежданный…

– Батюшка, вы спать хотите? – услышал он участливый голос Ивана Сергеевича, – может, тогда в следующий раз договорим? – вежливо спросил он, но Елизарий распознал в его голосе надежду, что он всё-таки дослушает его.

– Нет, нет, не обращайте внимания, – распахнул глаза пошире священник, – а давайте-ка ещё чайку поставим. Так и сон отгоним…

– Давайте, – обрадованно кивнул гость, – вы сидите, я помогу…

Пока Иван Сергеевич суетился над самоваром, отец Елизарий усиленно вспоминал, какой же вопрос он забыл задать своему новому знакомому.

– Иван Сергеевич, а вы к кому на кладбище-то ходили? Кто у вас там лежит?

Гость замер с чашкой в руках, но тут же повернулся.

– Родные по матери у меня здесь похоронены. Моя матушка из Нижнего Новгорода. Это уж отец увёз её в Москву отсюда.

– Вот как? – оживился отец Елизарий, – а как фамилия ваших предков будет?

– Савельевы… Садитесь поближе, батюшка, давайте я за вами поухаживаю.

– Вот спасибо, уважили старика, – закряхтел Елизарий, хитро поглядывая на барина, – не часто у меня бывают такие важные гости да ещё и философы.

– Не прибедняйтесь, батюшка, помню я наш разговор, – усмехнулся Иван Сергеевич, – помню и речь вашу грамотную, и книжек вон у вас полно. Меня не проведёте своей простотой. Я человек опытный, много где побывал и людей вижу хорошо.

– Насквозь?

– Ну уж не насквозь, но… – гость вдруг смутился и замолчал.

– Чего же вы остановились?

– Понял, что ерунду говорю, – Иван Сергеевич отвёл взгляд в сторону и вздохнул, – ни себя не понимаю, ни других…

– Кстати, а вашу бабушку не Лизаветой звали?

– Лизаветой, – удивлённо поднял глаза гость, – а вы помните её?

– Помню, ваша милость, приятная женщина была. В деревне о ней хорошо отзывались. Но мне, как священнику, запомнилась она тем, что незадолго до кончины стала каждый день в храм приходить. Я как-то не удержался и спросил: а чего это ты, мать, каждый день на литургию ходишь? Тогда я ещё ежедневно служил обедню… Она помялась и отвечает, мол, старая я стала, немощная… Смерти боюсь, а пуще мытарств этих… Какая ты старая, говорю, тебе ещё жить и жить. Но самым удивительным было то, что, действительно, через месяц она умерла, а вскоре и муж её… Но тот только перед смертью исповедоваться и причаститься успел. Тоже хорошо – христианская кончина. Не то что нынешние крестьяне – напьются и помрут. Родственники меня пригласят, так пока я отпеваю, сами уже к бутылке прикладываются. Да…

– А чего это вы вспомнили мою бабку-то?

– Так праведница она была, мил человек, праведной жизни, поэтому, видать, Господь ей кончину открыл. Не каждый такой милости сподобится… Вот и вы, Иван Сергеевич, у меня оказались не иначе как по её молитвам.

– Да она меня почти не знала. Мы редко приезжали сюда.

– Тогда не знала, а сейчас следит за вами и молится.

– Эх, хорошо бы, если так… – провёл пятернёй по волнистым от сырости волосам Иван Сергеевич, – а то я совсем запутался.

– Говорите, что опять жениться надумали? Похвально. А в чём проблема-то?

– Не могу решить, на ком…

– Вы меня всё больше поражаете, Иван Сергеевич, даже сон пропал, – поставил чашку батюшка. – Рассказывайте всё по порядку.

– Если не надоело, слушайте.

Он тяжело вздохнул и начал говорить.

– Узнав о смерти жены, я бросился в Саратов, сходил на могилу, отслужил панихиду. Потом уехал в Москву…

– А что же ваша новая возлюбленная? Не поехала с вами?

Иван Сергеевич помолчал.