Ночной рейс в Париж

Я глотнул бренди, наблюдая за проституткой, которая в третий раз прошла мимо юноши с классическими чертами латинянина. Юноша в свою очередь не отрывал взгляда от прекрасного юного создания, сидевшего в другом конце зала возле пожилого мужчины.

— Итак, что вы хотите, мсье? — спросил я, когда Отто Лоренц уселся.

— Мы с Туки большие друзья. Он рассказал мне… кое-что о ваших намерениях.

— Очень любезно с его стороны.

Отто свирепо посмотрел на меня и опустил глаза.

— Туки сказал, что вам может понадобиться профессионал со специфическими навыками.

— Это очень любезно со стороны Туки, — повторил я. — И вы хотите сказать, что в вас и в самом деле есть что-то такое?..

Отто Лоренц, очевидно, не привык к такому обращению. Он побагровел от ярости, его шея напряглась, руки чуть заметно дрогнули. Он положил руки на колени. Я видел, как он пытается сдержать свои чувства и это ему неплохо удалось. Вот он уже расслабился, и к нему вернулся нормальный цвет лица. Да, этот человек был достаточно натренирован.

— Вы хотите сказать, что обладаете подобными навыками? — продолжил я свои расспросы.

Проститутка вернулась из туалета и снова прошла мимо юноши с латинской внешностью. На этот раз она уронила сумочку. Юноша вскочил и поднял ее. Они обменялись несколькими словами, и она села за его столик. Прекрасное юное создание и пожилой мужчина целовались в другом конце зала. Эта девочка вполне годилась своему партнеру во внучки. Это было отталкивающее зрелище. Юноша отвел от парочки взгляд, и на его лице отразилось отвращение.

— Я думаю, — ответил Отто, наклонясь ко мне поближе, — меня может заинтересовать ваше предложение, если, конечно, вы пожелаете ко мне обратиться, мсье.

— Я спросил вас о ваших профессиональных навыках, — сказал я, поворачиваясь к незнакомцу, и впервые прямо посмотрел на него.

Он заметно напрягся.

— Мои навыки не подкреплены документами. Туки может аттестовать меня.

— Вы давно живете в Париже?

— Четыре года.

— А с Туки давно знакомы?

— Тоже четыре года.

— Вермахт? — кратко бросил я.

Он сдержанно кивнул.

— Пехота. Восточный фронт.

— Нацист?

Лоренц пристально посмотрел на меня и снова кивнул.

— Нацист. Был в гитлерюгенде. Потом меня заставили вступить в партию.

— Конечно, — сказал я без нажима.

— Что — конечно? — не понял он.

Я улыбнулся и небрежно махнул рукой.

— Я хотел сказать, что большинство немецких детей были воспитаны в духе этой комедии — теории сверхчеловека.

Этим я все-таки по-настоящему достал его. Лоренца проняло. Только что он пытался изобразить чуть ли не борца против нацизма, принуждением загнанного в партию из гитлерюгенда. Теперь он должен был или проглотить мое пренебрежение к духу немецкой нации или же вступиться за честь фашизма. Я наблюдал, как он снова борется сам с собой, пытаясь сохранить контроль над эмоциями. Это давалось ему нелегко и оказалось не таким уж приятным зрелищем. Я отвел взгляд.

— Где вы встретились с Туки, когда он рассказал вам обо мне?

— Этим вечером на Монмартре. Я заглянул к вам в отель, но не застал на месте. А Туки предупредил, что вас можно найти здесь.

— Чем вам приходилось заниматься в последнее время?

— Я бы предпочел не говорить об этом, — натянуто ответил он.

Я не смотрел на него. Я наблюдал, как юноша-«латинянин» и проститутка, покачиваясь, направились к танцевальной площадке в центре зала под звуки чувственно пульсирующего мамбо.

— Вы не доверяете мне потому, что я немец! — прошипел мне в ухо Отто Лоренц.

— Я не доверяю вам потому, что ничего не знаю о вас. Возможно, Туки вам и доверяет, но я не Туки, — засмеялся я. — Кроме того, бывший нацист мало кому может понравиться сегодня.

Он опустил глаза и смотрел на стол. Мне было понятно, с каким трудом он себя сдерживает. Сейчас он должен встать и уйти или же дать мне пощечину. Но он и на этот раз взял себя в руки и проглотил мои слова.

— Черный рынок? — поинтересовался я.

Он кивнул.

— Да, вместе с Туки.

— Вы участвовали в операции в Гавре?

Он снова кивнул.

— А как оказались во Франции?

— Просто перешел границу. Понадеялся, что здесь будет легче, чем в Нюрнберге.

— У вас руки в чем-то черном. Что это?

Он засунул руки в карманы и угрюмо уставился на меня.

— А вот это не имеет отношения ни к моим профессиональным навыкам, ни к тем причинам, по которым Туки направил меня к вам.

Я поднялся и положил на стол деньги за бренди.

— Приятного отдыха, — бросил я на прощанье вполне безразличным голосом.

Я не думал, что он начнет меня упрашивать, он и не стал этого делать. Я вышел на холодную ночную улицу. Дождь прекратился. На мокрой мостовой отражалось красное неоновое изображение дьявола, танцующего с обнаженной женщиной.

Я прошел полквартала, пока не услышал за спиной звук приближающихся шагов. Ускорив шаги, я завернул за угол и прижался к стене. В том, что он узнал меня в ресторане, не было ничего противоестественного. Очевидно, Туки точно охарактеризовал мои приметы. Мне не нравилось другое — Отто Лоренц уж очень хотел присоединиться к этому делу.