Ночной садовник

– Не так всё и плохо, – буркнул себе под нос Кип. Он неделя за неделей приводил окрестности в порядок, и теперь его самолюбие больно кольнул тот факт, что гостю поместье показалось запущенным. Кип щёлкнул поводьями, и конь ступил на мост. Ладони у Кипа вспотели, живот свело. Дом приближался, а значит, шансов переговорить с доктором наедине всё меньше. «Просто спроси», – приказал он себе. Но пока собирался с духом, повозка оказалась напротив входа.

Доктор Крюк достал карманные часы.

– Проклятие! Придётся работать вместо чая. – Он спрятал книгу в саквояж и неловко слез с повозки. – Не распрягай лошадь. Я закончу через час. – С этими словами доктор похлопал себя по карманам и протянул Кипу двухпенсовый: – Это тебе за труды.

Кип смотрел на монетку, но не брал её. «Просто спроси», – звучало у него в мозгу.

– Вы очень добры, сэр. Но можно я задам вам вопрос вместо платы?

Доктор наклонил голову и посмотрел на Кипа поверх очков.

– И этот вопрос будет о твоей левой ноге, так?

Кип изумлённо уставился на него.

– Как вы догадались?

– Мало что способно ускользнуть от моего пристального взгляда. – Доктор многозначительно указал на свои глаза. – Подозрения у меня закрались ещё в деревне, когда ты не предложил мне поднести саквояж. А потом ты всю дорогу держал ногу в одном положении под скамейкой и даже не менял позу. А ещё у тебя есть костыль.

Кип достал Мужество из‐под скамейки.

– Я уже родился хромой, – сказал он. И хотя его вины в этом не было, почему‐то ему стало стыдно.

– Хорошо, давай‐ка посмотрим, – нетерпеливо вздохнул доктор, снимая перчатки.

– Конечно, сэр! Благодарю вас, сэр!

Схватив костыль, Кип спрыгнул с повозки и приковылял к доктору.

– Сядь сюда, – указал тот на крыльцо.

Кип опустился на ступеньку и, вытянув вперёд больную ногу, закатал штанину. На ноге почти не было мышц, кость была изогнута внутрь, а коленная чашечка смещена – нога напоминала искривлённую восковую свечку. На белой гладкой коже выделялись уродливые красные шрамы от бесконечных падений.

– Боже мой, – пробормотал доктор, поднимая изуродованную ногу обеими руками.

Кип отвёл взгляд. Его кольнула брезгливость доктора. Он сам не мог смотреть на собственную ногу, а видеть, как её рассматривает кто‐то другой, было и вовсе невыносимо. Морщась от боли, пока доктор тыкал в ногу пальцами и сжимал её, Кип сказал:

– Я объявление в городе видел. Есть такой доктор, который делает особую клетку из железа и надевает её на больную ногу, чтобы вылечить. Мне поможет такая, как вы думаете?

Доктор выпустил ногу Кипа и улыбнулся. По тому, какая горькая вышла улыбка, ответ сразу стал понятен.

– Боюсь, нет. Есть люди, которые наживаются на надеждах слабых духом. Они обещают чудеса, неподвластные науке. Железная клетка вылечит твою покалеченную ногу с таким же успехом, как вырастит тебе крылья.

Кип быстро опустил штанину. В горле застрял комок.

– Забудьте, что я вас спрашивал…

– А ну‐ка не унывай! – Доктор встал, взял саквояж. – У каждого свой крест. У меня вот мозоль на мизинце ноги. Как только приходит лето и нога начинает потеть, мозоль воспаляется, палец опухает, да так, что невозможно надеть ботинки. И ничего, я не жалуюсь!

Доктор коснулся двумя пальцами краешка шляпы и позвонил в дверь:

– Ещё раз благодарю тебя за помощь.

А Кип приладил костыль под мышку и похромал заниматься работой. И только одно слово звучало эхом у него в голове: «Покалеченный».

24 Холодные руки, горячее сердце

Молли стояла у стола и делила на три тарелки жидкую подливку. Мистер Виндзор ещё не вернулся из поездки по делам, а значит, у неё не было денег, чтобы купить еду на рынке. Поэтому вот уже третий ужин подряд она подавала подливку, где плавали какие‐то овощи и немного мяса. И с каждым разом порции выходили всё меньше…

Констанция сидела с торца стола и задумчиво крутила на пальце кольцо, уставившись на пустой стул, где должен был сидеть её муж. Алистер и Пенни сидели справа и слева от матери и вели ожесточённый спор, но Молли не слышала, по поводу чего они начали переругиваться.

– Ещё вина, мэм? – спросила Молли и взяла c буфета графин, чтобы наполнить хозяйкин бокал.

Констанция потянулась за бокалом и задела ладонью руку Молли.

– Ой! – вскрикнула Молли и отпрянула, выронив бокал; вино красным пятном растеклось по скатерти.

– Да что на тебя нашло! – возмутилась Констанция, отодвигаясь от стола, чтобы не запачкать платье.

– Простите, мэм! – Молли бросилась вытирать лужу. – Нервы, наверное.

Она украдкой взглянула на руки хозяйки. Они оказались холодными, как у мертвеца. Надо будет не забыть сказать Кипу нарубить побольше дров, чтобы сильнее топить в комнате у хозяйки. Наверное, в такое время года уже перестают жечь камин, но Молли показалось, что Констанция не станет возражать.

Открылась входная дверь.

– Конни! Дети! Я дома!

Вернулся хозяин.

– Мы здесь, сэр! – отозвалась Молли, ставя на стол ещё один прибор.