Ночной санитар 2

Тогда Макс попросил Давыдова собрать инженерный состав на совещание по новому продукту. Подготовив презентацию Макс, в большой переговорной начал свой спич с показом идеи и примерного внешнего вида. Инженерный состав был ошеломлен. Эта летающая доска просто перевернет мир. Это просто бомба на ровном месте. Макс закончив попросил взять все материалы и на выходе подписать специальное соглашение о неразглашении, которое уже подготовил Хандамиров и его команда и которое уже ждала получить их подписи, во главе с хищно улыбающимся Зеликовичем. Если кто-то не хочет подписывать, то он немедленно увольнялся за несоблюдения предыдущего контракта, с соответствующим соглашением о конфиденциальности. Макс не собирался разбрасываться информацией. Сроки были сжатые и рекламная компания была назначена на начало Олимпиады в Атланте. Также среди них объявили конкурс на торговое название доски. Макс предложил – Русская доска или Rusboard. Остальное на их усмотрение.

Макс подойдя к Хандамирову хохотнул, – Вячеслав Зеликович! У вас такой хищный вид, что инженеры слегка струхнули. Не жалко их?

- Если я их сегодня пожалею, то завтра ты их в порошок сотрешь. – отзеркалил Хандамиров, - они же дети и не знают тебя, как я. Попади они в такой же переплет как ты тогда, то бы жидко обосрались. Кстати, тут от братвы приходил гонец – Бугрим скончался. Не сам. Его твои процедуры держали на этом свете. Убили его. Попросили не отказать проводить в последний путь. Ты вроде как у них в почете. Вытащил старика с того света.

- Да. Надо уважить покойного, - согласился Макс. – а когда и где похороны?

- Через два дня на Котляковском, - ответил Хандамиров, - в 12.00 начнут после отпевания.

Макса пронзила мысль – Котляковка – в его мире там был страшный взрыв на похоронах какого-то авторитета.

- А он оставил телефоны или еще что? Как мне с ними связаться? А то там венок надо или еще что – я же не курсе их правил, - осторожно спросил Макс.

- Да я записал, - ответил юрист, - позже занесу тебе.

- Отдай секретарю – я отъеду ненадолго, - согласился Макс.

Макс потом связался и предупредил, что возможен теракт на похоронах и посоветовал сменить кладбище, но тихо, а место перепродать или сдать ментам – это не его решение – пусть сами решают, что делать.

На похороны Макс приехал на Троекуровское кладбище. Венок от него был скромным, но не дешевым, с надписью от Иглы с пожеланием царствия небесного. Бугрим был не убивцем, а шнифером, причем давно отошедшим от дел, но в авторитете. Макс перекрестился и кинул горсть земли на гроб покойного. На поминки не поехал. Не их он. Сам по себе.

К Максу подошел седой мужчина с изрезанным морщинами лицом.

- Ты Игла не наш, но тебя покойник уважал за то, что слово держишь, - начал он, - и не лег под прокурорских на киче. А тех двоих в Арагви кто-то из наших успокоил, - плохие люди были. Никто их не любил, но рук марать не хотели. Видать отдавили кому-то мозоль, что на мокрое пошли.

- И еще тебе наша благодарность, - продолжил он, - там на Котляковке, по твоей наводке мину противотанковую нашли с часовым механизмом. Видать с войны притащили. Ментам кто-то слил, вот мы и поменяли погост. Не то бы многие из братвы бы полегли на месте. Ну прощевай Игла. Если наши нарисуются скажи, что после Бугрима ты у Вани Седого в почете. И ушел не оборачиваясь.

Для доски выбрали английский вариант «sliding board» или «s-board». По-русски пока не решили и отложили на потом. Скорость ограничили 40 км\час – иначе поубиваются на фиг и поставили ручную регулировку ограничения скорости. Макс нанял рекламную фирму, чтобы они сами порешали все вопросы с МОК и магазинами в Атланте. Запас досок уже был готов в разных цветовых решениях. Но без логотипа МОК и всяких колец. Этим чинушам от спорта он платить не хотел. Особенно памятуя о том как они наших стали прессовать, лишая флага и гимна.

По поводу Атланты Макс поехал в Федерацию плавания России. Возглавлял ее Геннадий Алешин. Макс его лично не знал, но подумал, что уж его то должны помнить. Тем более три его рекорда да сих пор стоят. Но его не приняли и Алешин его просто стал избегать. Не поняв в чем дело, он пошел в олимпийский комитет и записался к Смирнову на прием.

Тот не возражал включить его в состав делегации, тем более, что Макс за все платил сам. И за билет и за отель. Прерогатива только в том, что на соревнования у него был свободный вход и пропуск-вездеход. Большего он и не просил. Ему бы только там выступить на презентации и все. Остальное сделают рекламщики и его команда.