Ночной снайпер

— Елена? Это сестра Сергея? — Он сощурился, словно припоминая. — Час от часу… Кстати, чтоб не забыть, скоро прилетит Рустам, и куда ты его приведешь?

— Рустамчик прилетает? — обрадовалась она. — Значит, что-то подарит! Это вы все забываете, что я еще и женщина. Но приглашать его к себе я и не собиралась. Вот как хочешь. Сережу только схоронила, и все, никого в нашей постели видеть не могу…

— Брось, — махнул он рукой. — Твой Паша каждую ночь что охраняет, то имеет.

— С ним у нас это началось давно. — Она туманно усмехнулась. — Еще при живом муже. И, в конце концов, я свободная женщина и живу в свободной стране, — добавила она. — И прогонять Пашу ради твоих клиентов не собираюсь! Я бы от страха с ума сошла, если бы не он.

— Дело твое. Рустам остановится в «Белграде», номер ему уже забронировали, — сказал Николай Григорьевич. — Семьсот сорок второй, кстати говоря. Место тебе знакомое, там ты не потеряешься. Он пригласит тебя в ресторан, потом — в нумера. Дальше — по обстоятельствам. Но запомни, придется быть паинькой. В нашем деле он еще не довел до конца свою партию.

— Не беспокойся, Рустамчик настоящий мужчина и умеет себя вести с дамами, понимающими в этом толк… — многозначительно улыбнулась она.

— Ладно, ближе к делу. Богуславский тебе все подтвердил? — перебил Николай Григорьевич.

— А нотариус? Он тоже твой человек? Тогда все понятно… Попробовал бы он не подтвердить, я правильно говорю? — усмехнулась она. — Угадала? То есть Богуславский ехал со мной в банк, заранее зная, что бумаги ненастоящие?

Николай Григорьевич не ответил, только пристально посмотрел ей в глаза. Потом снова демонстративно посмотрел на часы:

— Все, тебе пора.

— Коля, тут есть еще одна проблема… Ты так и не сказал, как быть с Еленой. — Она приблизилась к нему вплотную. — Не знаю, что с ней делать… Она может в прокуратуре такого наговорить. Еще решит, будто я заказала мужа.

— А это не так? — усмехнулся он.

— Тебе смешно… а может, ты его заказал?

— А что ей надо? — спросил он после паузы.

— Хочет отнять дом, оставшийся в наследство от Сережи.

— С этим теперь к Пете, — он кивнул в сторону телевизора, на экране которого только что красовался народный избранник. — Дом ведь достался ему. Правда, вместе с тобой… Пусть он и решает проблему. Хотя он может таких дров наломать… Ладно, я посмотрю, что тут можно предпринять. Это все?

— Может, возьмешь меня к себе в помощники? — Она прижалась к нему. — Ты же видишь, я многое понимаю в твоих делах… А ты используешь меня только как подстилку.

— То есть использую наилучшим образом, — холодно сказал Николай Григорьевич, отстраняясь и пропуская ее в переднюю. — До свидания. Я тебе позвоню.

Оставшись один, он сел в позу лотоса и некоторое время сидел так с закрытыми глазами, сосредоточиваясь и стараясь ни о чем не думать. Потом встряхнул головой.

Надо наконец решиться, сказал он себе. Петя успел сказать на всю страну главное, прежде чем на глазах электората едва не потерял сознание. И у всего нашего жалостливого населения наверняка екнуло под ложечкой. Вот как человек, не щадя живота, борется с коррупцией! И теперь все под впечатлением. И власть, и электорат. И потому все, у кого рыло в пуху, сейчас в панике. И можно брать тепленькими любого, кому есть чего опасаться.

Он набрал номер по сотовому:

— Толян, готовность номер один. По всей форме.

— Понял. Сколько нужно? Десятка человек хватит?

— Пару десятков, для солидности, — сказал Николай Григорьевич. — Со всеми делами. Когда приедет телевидение, никаких интервью, ты понял? Затыкайте объективы пятерней, спрашивайте, кто дал разрешение на съемку, это всегда хорошо смотрится. Не мне тебя учить.

— Не первый раз замужем, — согласился абонент.

— И погрубее, с матом. Ничего, сделают купюры, заменят свистом… Это производит впечатление на зрителя. Но не перестарайтесь, как в тот раз. Аппаратуру не бить, кассеты не изымать. Пусть вечером все-таки увидят, ты меня понял?

— А они там точно будут? — поинтересовался Толян. — Телевизионщики?

— Сбегутся, как тараканы на сахар. Это мы обеспечим. Теперь скажи другое. Михайла с Корнеем сейчас где?

— Должны по времени уже быть в Шереметьево, — сказал Толян после небольшой паузы, во время которой, очевидно, смотрел на часы. — Через сорок минут у них посадка на рейс в Женеву.

— Позвони туда, — сказал Николай Григорьевич. — Пусть скажут, как прошли паспортный контроль. Думаю, все будет нормально, но на всякий случай. Передай Михайле, как прилетят, пусть ждут моей команды. Я сам им перезвоню. А пока пусть отдыхают, развлекаются, но в меру. Готовность номер один — постоянная.

— Может, ты сам, а то мне сейчас пора собираться… — предложил Толян.

— У меня более важные и неотложные дела, — сурово сказал Николай Григорьевич. — Значит, жду результата в вечерних новостях. Пойми правильно, мне лучше не светиться… Ни пуха.

Он отключил аппарат, набрал номер Соломина. Хоть бы он был на месте, как договаривались, подумал он. Не дай бог, торчит сейчас возле постели Кольчугина…

— Это я, — сказал он. — Звони на телевидение, прямо сейчас. Пусть немедленно выезжают. Ты понял меня?