Ночной сторож

Глядя на нее, оба улыбнулись одновременно. Пробежавшая волна тени и свежести принесла им облегчение. Доцент Борисов облегченно завздыхал, будто ему не хватало воздуха, обозначая грудную клетку – она напоминала птичью, на которую накинули черное сукно.

– Все горит в мире – взор мой горит! – провозгласил он, увлекая за собой улыбку Светодевы, – вот она идет по солнечной стороне коридора – блестящая кожа лица, тень от рук ее, тень от лотка в руках ее – все она, но вот она прошла – и теперь там тень и нет никого.

– А, эта смугляночка? – спросил он у Льва. – На её бедре я бы охотно сварил себе кофе!

При этом не можешь не знать, что за дева, куда она направляется, что там с нею будет. Что-то будет с другими. Кто-нибудь заскулит в палате, всегда находится бедолага, который при одном виде белого халата ее начинает плакать.

Выразить воспринятое чувством можно и не прибегая к рацио ааа так ака аиа аа или аа художественное аа множество ааааааааааа иррациональных аа образов аа особенного аана в объекте аа тем больше аа чем разнообразнее аааа ааа ана конкретности ааа знак аамистический характер акомплекса ааааааааааа.

И кажется себе столь далек, что потерял себя из виду.

– У изголовья больного – плачущий ученик и опечаленный доктор, – произнес доцент Борисов. – Надеюсь, ты сочтешь нужным присутствовать.

– Но будет ли мне за это положен отпуск? – спросил Лев.

– Ах, кто бы из нас не подписался под этим вопросом? – покачал головой Борисов. – Нет, отпуска не будет. Распоряжение сверху.