Ночной Странник

— Тот Кормитель Рыб должен лучше охранять свой товар и не морочить голову мужам на ярмарке, — процедил Грюнальди. После чего обратился к Драккайнену: — Ты украл коня у того Лифдага?

— Нет, — ответил Драккайнен. — Но, правда, я повстречал одинокого коня в лесу и поймал его. Видел, что есть у него на шкуре некий знак, но там никого не было. Хорошо, я пойду. Поглядим. Заплачу тому Кормителю Рыб — и дело с концом.

— Один ты не пойдешь. Ты один из нас, и в таком случае все Люди Огня пойдут под Боярышник Истины.

— Как гласит ваш закон? — спросил Вуко моряка, когда они шли — с десяток — в сторону толпы на отдаленном лугу. — Если у коня есть знаки, но он сбежит от владельца, надобно его отдать?

— С чего бы! — возмутился Грюнальди. — Я вообще не слыхивал, чтобы кто-то отдал найденного коня.

Лифдаг Кормитель Рыб сразу произвел отвратительное впечатление. У него были круглые бледно-голубые глаза и редкая бороденка, выглядящая словно куча водорослей, а кроме того, был он какой-то бледный и тестоватый, словно непропеченная булка. Вокруг стояла пара человек, но, похоже, этот суд не считался очень зрелищным.

— Я Йольгвир Луна-на-Лице, глашатай закона, — объявил старик, сидящий подле костра на высоком белом камне. — Сей стоящий здесь Лифдаг Кормитель Рыб огласил, что ты отобрал у него коня, который должен был быть пожертвован богу моря Медиру. Говорит, один из его людей узнал животное, на котором ты въехал в город. Выбрал он меня, дабы я рассудил спор, поскольку утверждает, что он должен тебя убить, и хочет, чтобы с тебя сняли мир осеннего тинга. Что ты на это скажешь?

— Уважаемый Йольгвир, — начал Драккайнен. — Я не знаю Лифдага, и никогда его не видел, и ничего у него не крал. Этого коня я повстречал далеко отсюда, в лесу, когда шел над рекой от Пустошей Тревоги. Был я один и заплутал в лесу. Я поймал его, и теперь он мой. Но, если Лифдаг докажет, что на самом деле конь был его, я готов ему заплатить обычную цену, которую он берет за лошадей, добавив несколько как возмещение убытка. Поскольку коня я не отдам.

— Так из Земли Соленой Травы он гонит стада вдоль реки Вларины? Ты шел через Пустоши Тревоги? — спросил Грюнальди.

— Я шел прямо вдоль берега, — взял слово Лифдаг. — Конь был украден ночью на дюнах, семь дней дороги отсюда к северу. Забрали его силой Деющих. Услыхали мы грохот — и коня не стало. Исчез он в середине табуна. Должен был быть пожертвован в важном морском деле Медиру, а потому я понес тройную потерю. Раз — поскольку потерял коня, стоящего три гвихта. Два — поскольку пропало обещанное приношение богу. Три — поскольку тот приблуда посмеялся надо мной, въехав на моем коне в город. Два последних условия бесценны. Скажу тебе, Йольгвир, что этот бродяга должен умереть, а я должен получить назад свою собственность. И скажу еще, что у человека этого лживый язык, поскольку конь этот выбран для жертвы по жребию жреца Медира, и есть он дичайший из диких. Не знает он седла, и никто бы его не взнуздал.

— Ты сам сказал, что Ульф оскорбил тебя, поскольку ездит на этом коне, — оборвал его Грюнальди. — Что-то странное ты нам рассказываешь. Человек этот, похоже, слаб на голову, законник. Мы зря поднимались от пива.

— Пожалуй, мы должны увидеть этого коня, — сказал Йольгвир. — Пусть кто-нибудь пошлет стражника в дом Лунфа и приведет животное сюда.

— Лучше этого не делать, — сказал Драккайнен. — Этот конь убьет любого, кроме меня, если тот попытается его отвязать. Прошлой ночью он убил вора, который напал на дом Лунфа и хотел его украсть. Я сам должен его привести. Пошли меня вместе со стражником.

— Ты тогда сбежишь! — крикнул Лифдаг.

— Так пошли с ним десяток стражников, а то и пойдемте все! — вышел из себя Грюнальди. — Я и сам не прочь увидать коня, который стоит три гвихта, поскольку никогда такого не видывал. Может, он срет золотом? Плавает по морю? Пердит громче грома? И как оно случилось, что одновременно его можно и нельзя взнуздать?

В результате Драккайнен совершил прогулку к дому Лунфа под присмотром стражников и вернулся, едучи на Ядране. При виде огня и собравшихся людей, особенно Лифдага, скакун принялся фыркать и порыкивать, идти боком и танцевать, а потому Страннику пришлось его успокаивать. Он сошел на землю, погладил коня по шее и прижался головой к его лбу.

— Ядран и Вуко вместе, — прозвучало в резонаторе. — Ядран не пойдет. Плохой человек не заберет. Ядран и Вуко вместе.

«Нет, я так не могу, — подумал Драккайнен. — Не отдам его».

— Конь как конь, — огласил Грюнальди. — Стоит, может, три шекля, не больше. И все видели, как Нитй’сефни на нем ездит.

— Твой ли это конь, Лифдаг? — спросил Йольгвир.

— Всякий видит, что Лифдага! У него наши знаки на боку! — орали люди Кормителя Рыб.

Глашатай закона встал с камня, кривясь и хватаясь за спину на высоте поясницы, а потом стукнул палкой о землю: