Ночной цирк

Бейли недоумевает, в какую сторону податься и что можно принести в доказательство, что он выполнил задание. Взять здесь нечего – вокруг только голая земля и полосатые стены шатров. Днем они неожиданно оказываются довольно старыми и потертыми, и Бейли гадает, как долго уже цирк колесит по свету и куда он отправится после этих гастролей. Ему кажется, что цирк должен путешествовать на поезде, но на ближайшей станции никаких цирковых поездов не появлялось и, насколько ему известно, никто вообще никогда его не видел – ни прибывающим, ни отъезжающим.

Дойдя до конца аллеи, Бейли сворачивает направо и оказывается перед чередой шатров; возле входа в каждый имеется вывеска, рассказывающая о том, что ждет посетителя внутри. «Полет фантазии», – гласит одна из них, а другая: «Воздушные загадки». Мимо вывески «Страшные чудовища и неведомые звери» Бейли крадется, затаив дыхание, но изнутри не доносится ни звука. Ему по-прежнему не встречается ничего, что он мог бы забрать с собой, поскольку красть вывеску ему не хочется, а помимо этого на глаза попадаются только обрывки бумаги и раздавленные хлопья попкорна.

В лучах вечернего солнца на высохшую землю ложатся длинные тени от шатров. Дорожки то ли выкрашены, то ли присыпаны белым песком в одних местах и черным в других. После того как по ним прошли сотни пар ног, земля буквально вспахана, и наружу проглядывает ее обычный коричневый цвет. Видимо, им приходится подкрашивать ее каждую ночь, думает Бейли, сворачивая за угол, и, поскольку его взгляд по-прежнему устремлен на дорожку под ногами, чуть не сталкивается с девочкой.

Она стоит в проходе между шатрами – просто стоит, как будто ждет его. На вид она примерно его ровесница; то, что на ней надето, может быть только сценическим костюмом, ибо обычным этот наряд точно не назовешь. Белые сапожки с множеством застежек, белые чулки и белое платье, сшитое из самых разнообразных лоскутков: кусочков кружева, шелка и ситца. Поверх платья накинут короткий белый пиджак военного покроя, на руках – белые перчатки. Вся она, от шеи до кончиков пальцев, одета в белое, и от этого ее огненно-рыжие волосы пылают еще ярче.

– Тебя не должно здесь быть, – тихо говорит рыжеволосая девочка.

В ее голосе не слышно не то что упрека, даже удивления. Бейли какое-то время просто таращится на нее, не в силах вымолвить ни слова.

– Я… ну… я знаю, – выдавливает он наконец, и ему кажется, что сложно было сказать что-либо глупее, но девочка никак не реагирует и просто смотрит на него.

– Простите, что? – продолжает он, и это звучит еще глупее.

– Пожалуй, тебе стоит уйти, пока ты не попался на глаза кому-нибудь другому, – говорит девочка, оглядываясь назад, но Бейли не знает, что она думала там увидеть. – Как ты вошел?

– Там, через… э-э-э… – Бейли крутит головой во все стороны, но не может понять, каким путем он пришел сюда: дорожка делает изгиб, и ему не видно ни одной вывески, мимо которых он проходил.

– Я точно не помню, – признается он.

– Ничего страшного, идем со мной.

Ее пальцы в белой перчатке обхватывают его руку, и девочка тянет Бейли за собой в один из проходов. Они молча идут мимо шатров, но, дойдя до угла, она останавливается, и с минуту они стоят, не двигаясь. Когда он открывает было рот, чтобы спросить, чего они ждут, она только прижимает палец к губам, призывая его не шуметь, а спустя несколько секунд они продолжают путь.

– Ты можешь пролезть через решетку? – спрашивает девочка, и Бейли утвердительно кивает.

Возле одного из шатров она резко сворачивает в узкий проход, которого Бейли сперва даже не заметил, и они неожиданно оказываются прямо перед решеткой, за которой простирается поле.

– Можешь выбраться здесь, – говорит девочка. – Все будет в порядке.

Она помогает Бейли протиснуться между прутьями, в этой части решетки расположенными несколько теснее. Оказавшись по ту сторону, он оборачивается к ней.

– Спасибо, – говорит он, ему в голову не приходит ничего другого.

– Пожалуйста, – отвечает девочка. – Но тебе следует быть осторожнее. Сюда нельзя входить днем, это считается несанкционированным проникновением.

– Знаю, да. Виноват, – извиняется Бейли. – Что такое гильотина?

Девочка расплывается в улыбке.

– Это штука для отрубания головы, – объясняет она. – Но они, по-моему, больше это не практикуют.

Развернувшись, она направляется прочь.

– Подожди, – окликает ее Бейли, хотя сам не знает зачем.

Девочка возвращается к решетке. Она ничего не говорит, просто ждет, чтобы он заговорил.

– Мне… Я должен что-то принести отсюда, – признается он и тут же жалеет о своих словах.

Брови девочки, глядящей на него сквозь прутья решетки, сдвигаются к переносице.

– Принести что-то отсюда? – переспрашивает она.

– Ну да, – не смея поднять глаза, Бейли таращится то на свои потертые коричневые ботинки, то на ее белые сапожки по ту сторону ограды.

– Это же моя расплата, – добавляет он в надежде, что она поймет, в чем дело.