Ночной убийца

Изучая отчеты и сверяя их с фотографиями, Лукас обнаружил нечто общее, связывающее жертвы. С женщинами обращались как с мусором. Их выбрасывали, точно использованные бумажные платки. В действиях преступника не было отчаяния или чувства вины, он вел себя так, будто старался соблюдать аккуратность, потому что боялся быть обвиненным в неряшливости.

В отчетах по вскрытию тоже нашлись различия.

Слово «выпотрошены» выглядело несколько субъективным описанием. Некоторые раны скорее походили на следы яростных ударов ножом, чем на вспарывание живота. Одни женщины были избиты, другие – нет. И тем не менее, если собрать все вместе, убийства связывало некое единое ощущение, порожденное почти в такой же степени отсутствием фактов, как и их наличием.

Никто не видел женщин в момент, когда преступник захватывал их. Впрочем, и сам убийца, и его машина смогли остаться незамеченными, хотя вокруг наверняка находились люди. Не удалось обнаружить отпечатков пальцев, вагинальные мазки не показали наличия спермы, хотя ее следы были найдены на одежде одной из жертв. Очевидно, их оказалось недостаточно для определения группы крови или ДНК, поскольку записей на этот счет не было.

Лукас закончил изучать отчеты и снова быстро пролистал их, обращая внимание на мелочи. Он подумал, что придется все неоднократно перечитать. Деталей оказалось слишком много для одного, двух или даже трех раз. Но по опыту раскрытых убийств Лукас знал, что собранные сведения нередко указывают на преступника задолго до того, как он оказывается в руках закона. Правда содержится в деталях.

В дверь постучали.

– Да, войдите.

Коннел вошла в кабинет, возбужденная, но по-прежнему бледная как привидение.

– Я была в городе и решила зайти, вместо того чтобы звонить.

– Проходи и садись, – сказал Лукас.

Слишком короткая стрижка Коннел выводила его из равновесия: она делала женщину похожей на панка. У нее было строгое широкое лицо с тяжелым подбородком и маленьким ирландским носом. На синем костюме, в котором Лукас видел ее утром, появилось темное пятно, судя по всему грязь из мусорного контейнера. На ремне висела огромная кобура из черной кожи, казавшаяся неуместной. Впрочем, эта женщина вполне могла справиться с большим пистолетом: пожимая протянутую ему ладонь, Лукас обратил внимание на то, какая она большая.

Он подумал, что Меган старается выглядеть доброжелательной. Впрочем, ее рука казалась ледяной.

– Я читал твое досье. Ты отличный работник.

– Обладание вагиной еще не говорит об отсутствии мозгов, – заявила Коннел, продолжая стоять.

– Расслабься, это комплимент, – слегка нахмурившись, сказал Лукас и сел.

– Просто я хочу, чтобы мы с самого начала понимали друг друга, – сдержанно ответила она, посмотрела на пустой стул, но садиться не стала, – Как по-твоему, в этих убийствах есть что-то общее?

Лукас еще пару мгновений пристально смотрел на нее, но она не смутилась и не села. Глядя ей в глаза, он ответил:

– Думаю, да. Дела слишком… не то чтобы похожи, но возникает ощущение, что речь идет об одном и том же преступнике.

– Есть еще кое-что, – сказала Коннел, – В отчетах этого нет, но после бесед с людьми, знавшими убитых женщин, это сразу становится ясно.

– И что же?

– Они все одинаковые.

– Хм. Объясни, что ты имеешь в виду, и, ради бога, сядь.

Меган неохотно опустилась на стул, словно сдавала выгодную позицию.

– Одна жертва здесь, в Городах-близнецах, одна в Дулуте, и теперь Уонамейкер, если это его рук дело. Еще одна в Мэдисоне, в Тандер-Бее, потом в Де-Мойне и в Су-Фоллзе. Все одинокие, от тридцати до сорока лет, довольно робкие, интеллектуалки, немного религиозные. Или, по крайней мере, не чуждые духовной жизни. Они ходили в книжные магазины, галереи, на концерты или в театры, как другие по вечерам заглядывают в бары. Все жертвы были такими. А потом этих робких, тихих женщин нашли с распоротыми животами.

– Отвратительное слово, – спокойно сказал Лукас, – «Распоротые».

Коннел передернуло, и ее бледное лицо стало белым, как бумага.

– Мне снится женщина из «Карлос Эвери». Там мне было еще хуже, чем сегодня. Я поехала туда, посмотрела на нее, и меня начало рвать прямо на мой приемник, я его весь перепачкала.

– Ну, в первый раз так бывает, – сказал Лукас.

– Нет, я видела множество трупов, – возразила Коннел, сжав кулаки и наклонившись вперед на стуле, – Джоан Смите – особый случай. Она требует отмщения. Или справедливости. Я слышу, как она обращается ко мне с того света. Знаю, это похоже на шизофрению, но я слышу ее слова и чувствую других. Всех до единой. В свободное время я побывала на местах преступлений, разговаривала со свидетелями и полицейскими. Их убил один и тот же человек, и он настоящий дьявол.

Ее глаза и голос наполняла твердая, фанатичная уверенность в собственной правоте, с некоторым намеком на навязчивую идею. Лукас отвел взгляд.