— Каких закорючек? — спросила Коннел.
— Посмотри.
Она снова заглянула в бак и через мгновение сказала:
— Похоже на заглавные «С» и «И».
— Мне тоже так показалось, — согласился с ней Лукас.
— И что это значит? — потребовала ответа Коннел.
— Я не умею читать чужие мысли, особенно у мертвых, — сказал Лукас и повернулся к Хелстрому. — На краях ничего не удастся найти? Я имею в виду края мусорного контейнера.
— Сомневаюсь. С пятницы пару раз шел дождь, да и люди выбрасывали мусор все выходные… А что?
— Лучше не рисковать, — Лукас подошел к «порше», открыл багажник и достал плащ-дождевик, упакованный в мешочек размером не больше ладони, который держал там на всякий случай. Затем он снял куртку, вывернул ее и взял с собой к мусорному баку. — Ди-Ти, подержи меня за ноги, чтобы я ненароком не свалился туда.
— Конечно.
Лукас аккуратно накрыл край бака плащом и, подтянувшись, лег на него животом. Вся верхняя часть его тела оказалась внутри, а лицо находилось не больше чем в футе от мертвой женщины.
— Кажется, у нее…
— Что?
— У нее что-то в руке… Не вижу. Похоже на сигарету.
— Не трогай.
— Я не трогаю. — Он еще немного вытянул шею. — И еще что-то на груди. Думаю, табак… Он прилип.
— На нее бросали мусор.
Лукас спрыгнул на землю и снова начал дышать.
— Часть табака покрыта кровью. Как будто она раздавила на себе сигарету.
— И что ты думаешь по этому поводу? — спросил Хелстром.
— Преступник курил в тот момент, когда убивал ее, — ответил Лукас. — Она вырвала сигарету у него изо рта. Вряд ли она курила, когда он бросился на нее.
— Если только он действительно на нее напал, — заметил Слоун. — Может быть, они решили развлечься, потом отдыхали, и он прикончил ее.
— Чушь, — возразила Меган.
Лукас кивнул, соглашаясь с ней.
— Слишком много насилия. Так не бывает после оргазма. Мы имеем дело с сексуальным возбуждением.
Помощник шерифа переводил взгляд с Дэвенпорта на Слоуна и Коннел. Она выглядела невероятно довольной словами Лукаса.
— Он курил, когда убивал ее?
— Возможно, заставлял свои жертвы скручивать для себя сигареты. Я вижу бумагу, — ответил Лукас Хелстрому. — Проверьте парковку, вдруг найдется что-нибудь подходящее.
— Мы подобрали там все, что могло иметь какое-то значение: конфетные фантики, сигареты, крышки от бутылок, всякий хлам.
— А если марихуана? — с надеждой предположила Коннел. — Можно начать с этого.
— Наркоманы такого не делают. По крайней мере, когда курят, — возразил Лукас и обратился к Хелстрому: — Когда в последний раз меняли контейнер?
— В пятницу. Их увозят по вторникам и пятницам.
— Уонамейкер пропала в пятницу вечером, — сказал Слоун. — Вероятно, убийца расправился с ней и ночью привез сюда тело. Заглянуть в контейнер можно, только встав на цыпочки, так что он, наверное, забросил ее внутрь, потом швырнул поверх тела несколько мусорных мешков — и все.
— Мы тоже так думаем, — подтвердил его версию Хелстром. — Сегодня утром люди начали жаловаться на запах. С пристани пришел служащий, поковырял в контейнере палкой, увидел колено и позвонил нам.
— Я заметил под телом маленький белый мешок. Видимо, он лежал там, когда убийца выбросил труп. Хочешь, я посмотрю, что внутри? — предложил Лукас. — Возможно, удастся узнать, кто принес его сюда. Если вы сумеете найти того, кто это сделал, можно будет установить время, когда убийца привез тело.
— Давай, — согласился Хелстром.
Лукас в последний раз посмотрел на убитую, но не увидел ничего нового: серая кожа, мухи и аккуратно покрашенные волосы с несколькими седыми прядями. «Она заботилась о своих волосах, наверное, гордилась ими. А теперь все исчезло, как испарившийся бензин», — подумал Лукас.
— Еще что-нибудь? — спросил Слоун.
— Нет, я закончил.
— Нам нужно поговорить, — сказала Слоуну Меган, которая стояла перед ним, уперев руки в бока.
— Ясное дело, — ответил Слоун несчастным голосом.
Лукас направился к своей машине и вдруг остановился так резко, что Слоун налетел на него.
— Извини, — сказал Лукас и повернулся к баку.
— Что? — спросил Слоун, а Коннел с любопытством взглянула на Лукаса.
— Помнишь Мусорщика Дуга?
Слоун отвернулся, вспоминая имя, затем щелкнул пальцами и с возбуждением посмотрел на Лукаса.
— Мусорщик!
— А это кто? — поинтересовалась Коннел.
— Сексуальный маньяк, помешанный на ножах, — ответил Лукас. — Он вырос на свалке, родных у него не было. О нем заботились парни со свалки. Мусорщик любил разрисовывать женщин ножом. Особенно моделей. Изображал виноградную лозу и подписывался, — Лукас снова посмотрел на контейнер. — Но для него это слишком грубо.
— Кроме того, он сейчас в «Сент-Питере», — заметил Слоун. — Разве нет?
Лукас покачал головой.
— Мы стареем, Слоун. Мусорщик орудовал давным-давно, с тех пор прошло лет десять или двенадцать… — Он замолчал и перевел взгляд на реку, а потом снова повернулся к Слоуну. — Боже праведный, семнадцать! Я тогда второй год как снял форму. Сколько обычно сидят в «Сент-Питере»? Пять или шесть лет? К тому же некоторое время назад на свет появилась новая теория лечения преступников, и многих выпустили из государственных больниц. Примерно в середине восьмидесятых.