Ночной воздух

Набоков, улыбаясь, подошёл ко мне, пожал мне руку, вдруг на месте его головы появилась голова отца.

– Будь им, Герман, будь! – его голос эхом прокатился по округе, звук был каким-то электронным, искусственным.

В голове раздался писклявый смех, как будто сотни, тысячи людей одновременно насмехались надо мной, все они хотели разорвать меня, я чувствовал, как их голоса царапают мою кожу изнутри, как они рвут мои органы на части. Вновь появился Александр Сергеевич, в его руке был нож, он поднёс его к своему горлу. Его зелёные глаза кричали о чём-то демоническом, голова ужасно болела, хотелось прекратить всё это, нож начал своё движение. Но крови не было, вместо этого к ужасному визжащему смеху добавился звук разрезаемого стекла. Я опустил голову – по моему животу стекало что-то красное и тёплое.

Я узнал эти глаза. Это были мои собственные.

Глава 3. Танцуй или забудь.

– А как тебе такое звучание?

– Ром, слушай, это не то всё, нужно такое «Ту-ру-ру-ру-ру», а потом такое «Т-ж-ж-ж», понял?

Сашка рассмеялась. Пожалуй, со стороны это действительно выглядело очень занимательно, но мы с Ромой уже физически не могли обращать на это внимание – в течение недели каждый день с самого утра до шести вечера мы сидели на студии, а потом вместе ехали в офис и ковыряли там сеть до глубокой ночи, иногда там же оставались ночевать, благо, у Ромы был самый непосредственный выход на начальника, так что никто не запрещал нам так делать.

За это время было сделано очень много. Я сообразил несколько неплохих текстов, Рома помогал писать под них музыку. Выходило неплохо, оказалось, что я не так уж и плохо пою, особенно если как следует обработать мой голос. Иногда я поражался работоспособности своего нового друга: он с каким-то маниакальным упорством пыхтел над каждым треком, всего их должно было быть шесть. Бывало, что после записи голоса я засыпал на пару часов, а ,проснувшись, заставал его в той же позе, что и до этого, только на столе появлялся новый стаканчик кофе. Саша, часто заходившая к нам в то время, сооружала из таких стаканчиков небольшие башенки, а в наиболее плодотворное время и вполне себе достойные замки. Денег, конечно, уходило немерено, но у меня были некоторые сбережения, да и аванс за работу в офисе Сергея Анатольевича мне уже перечислили.

Однажды я спросил Рому:

– Почему ты мне помогаешь? Я же не плачу тебе, ничего такого. А доход от музыки… Кто его знает, что с этим в итоге будет.

– Ну… Деньги же не единственное, что есть в мире, правда? Хочется что-то сделать, ну, такое. Чтобы прям вау. Чтобы ничего не было, а потом раз – и что-то уже есть. Тем более это весело, да и не просто же так я учился всей этой фигне! – Последний аргумент был просто несокрушимым.

– Я хочу сказать, спасибо, что возишься со мной. Вне зависимости от того, что получится в итоге.

– Герман, да забей ты, всё в норме, сочтёмся, – сделал паузу, оценивающе взглянул на меня, вздохнул и продолжил. – Ну хорошо, смотри, если выйдет хорошо, я заработаю, верно?

– Верно.

– А если выйдет плохо, и я не заработаю поэтому, кто будет виноват?

– Я.

– Боже, не бери ты так много на себя, Герыч. – С недавних пор у него появилась привычка меня так называть, не могу сказать, что меня это очень раздражало. – Если выйдет плохо, виноваты оба будем. Так что по сути от меня сейчас зависит, заработаю я на тебе или нет. Такой подход тебя успокоит?

– Не слишком, – я усмехнулся. – Но спасибо, что хотя бы пытаещься.

Рома снова вздохнул. Думаю, ему эти разговоры доставляли удовольствия не больше, чем мне.

Отец отнёсся к моим музыкальным потугам довольно скептически – на учёбу времени не оставалось совсем. Но так как дома я теперь не появлялся практически никогда, он был готов с этим мириться ради всеобщего, их с мамой то есть, семейного спокойствия. Хотя, в целом наши с ним отношения заметно улучшились. Мне казалось, что после моего успеха в офисе он отчасти принял, что я не могу заниматься исключительно юриспруденцией, что мне нужно что-то ещё. Кроме того, я начал немного зарабатывать, думаю, для него было важно, чтобы я стал более самостоятельным, и моя работа давала ему неплохую надежду на это.

Отношения в семье вообще как-то наладились. Я начал больше времени проводить с родителями, стал чаще рассказывать им, чем я занимаюсь, они даже узнали о Саше, хотя, конечно, и без меня догадывались о ней. У меня есть ощущение, что во многом изменение погоды у меня дома поспособствовало успехам за его пределами. Действительно, очевидно, проще жить, когда за спиной люди, которые разведут костёр, чтобы ты согрелся, а не чтобы сжечь тебя на нём. Хорошо, что я понял это сейчас, а не ещё лет через десять.