Ночной зверёк

Неселим рядом вздрогнул. Царица ничего не сказала об Аштаре и Шайху, даже о Мескете. И Амти подумала, что то, что ее пытались убить доставило ей удовольствие. Что часть ее хотела, чтобы все получилось, что только так она шагнула бы за край, который всегда ее манил. Все молчали, шокированные и предвкушающие кровь. Амти ждала сигнала Мескете, Мескете знала, куда их уводить. Она посмотрела на нее, но Мескете замерла, как парализованная. Царица посмотрела на них, посмотрела, казалось, на Амти, и Амти сглотнула.

— Этот мужчина, — сказала она. — Только что покусился на жизнь вашей Царицы.

Царица сильнее прижала его к стене, Адрамаут зашипел. А потом Царица подалась к нему и зашептала ему на ухо то, что Амти не могла услышать. Но она услышала, услышала, будто голос в голове, услышала, как во сне нежный шепот Царицы:

— Ты думал, что я не знаю, что твоя сука ощенила тебе дочку. Поверь мне, я знаю всякую маленькую принцесску, смотрящуюся в зеркало. И до всякой могу добраться.

Амти посмотрела на Эли, но та явно не слышала ничего, она сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Никто ничего не слышал, кроме Амти. Зато все видели, как Адрамаут оскалился, будто испуганное животное, а потом щупальца Царицы разошлись, как бутоны цветов, и под черной кожей обнажились мясо и вены, щупальца не были тенями, это действительно были конечности. Хлынула кровь, Царица зашипела, отпустив Адрамаута и Мелькарта. Но почти тут же Царица заставила Адрамаута прижать собственную руку к горлу, под пальцами проступила кровь, будто они готовы были проникнуть под кожу. Она хочет, чтобы он ногтями разорвал себе глотку, подумала Амти. Амти посмотрела на Мескете, сейчас они должны были бежать или сражаться. Мескете уже выхватила пистолет, готовясь стрелять, а потом во взгляде ее вдруг проскользнуло что-то странное, горькое, будто она понимала, что даже выстрелив не спасет своего любимого.

— Стой! — крикнула Мескете, голос у нее не дрожал, но Амти отчего-то подумала, что это первый раз, когда она выбирает слово, а не выстрел. — Я бросаю тебе вызов. С этой секунды ты не Царица, пока я не пройду испытание.

Царица обернулась к ней, кивнула:

— Таков закон.

В голосе ее были в равной мере злость и ажиотаж, как у девочки в ожидании праздника. В зале зашептались, кто-то засмеялся, и Амти услышала чей-то пискливый голосок, говорящий:

— Дурочка.

— Ты оттягиваешь неизбежное, Мескете. Я могла сохранить жизнь тебе и оставшимся друзьям Адрамаута, но когда ты вернешься оттуда, я казню тебя и их. При условии, если твой разум будет сохранен. Если же он будет раздавлен, тебе одной я оставлю жизнь в назидание другим.

— Ты уверена, что я не преодолею ни на одну ступень больше, чем ты?

— Более чем, — сказала Царица, и все же Амти показалось, будто она желает Мескете удачи. Мескете стянула с себя вуаль, обнажив лицо. Лишь третий раз Амти видела ее без платка или маски.

— Я, Мескете, Инкарни Жестокости и Тварь Боли, вызываюсь, — сказала Мескете, и Амти вспомнила, что было в ее снах и о чем говорила госпожа Шэа. Наверное, Мескете мечтала об этом моменте с тех пор, как стала Инкарни. — Подойти к Матери нашей Тьме так близко, как только смогу. Пусть со мной сойдут мои поданные: Адрамаут, Инкарни Осквернения и Тварь Плоти, Мелькарт, Инкарни Безумия, Тварь Паранойи, Неселим, Инкарни Разрушения, Тварь Смерти, Аштар, Инкарни Жестокости и Тварь Войны, Эли, Инкарни Страсти и Тварь Вожделения, Шайху, Инкарни Страсти, Тварь Зависимости и…

Видимо, то, что в Амти все еще не пробудилась магия, не укладывалось в классическую формулу вызова, поэтому Мескете сказала:

— Амти, Инкарни.

Кто-то снова засмеялся, и Амти хотелось кинуть зажатой подмышкой тетрадью в лицо тому, кто так мерзко над ней хихикал. Амти, Инкарни Чего-то, Тварь Непонятно Чего.

А потом Амти осознала — они должны были спуститься по Лестнице Вниз. Возможно, так Мескете спасала их от гнева Царицы или ее народа, но перспектива попасть в кошмары для чудовищ Амти все равно не радовала. Царица кивнула страже, и перед ними распахнули дверь. Царица отпустила Адрамаута, на стекле остались пятна его крови. Глаза Царицы не выражали гнева, только сдержанное любопытство. Мелькарт хмыкнув перешагнул через труп Аркита с совершенно безразличным видом.

Они подошли к двери, Амти прошептала Эли:

— Нам конец?