Ночной звонок

- Мама, ты не обижайся, жизнь, она такая сложная... Но этого больше не будет, мама! - Ему доставляло удовольствие повторять это слово "мама", и он его все повторял, стараясь ей все разом объяснить, даже то, чего он сам хорошо не понимал, про жизнь и про все на свете. А она, как сквозь туман, видела милые лица, слышала голоса и старалась как можно больше запомнить, удержать про запас, до той поры, когда снова наступят долгие одинокие ночи с их тишиной, с таким всегда неуверенным ожиданием тусклых и медленных рассветов - со всем тем, что так точно угадала Владя.

Желая сказать что-нибудь приятное, Леокадия выбрала момент и, раскрасневшись от удовольствия, похвалилась:

- А мы, мама, знаете, в прошлом году в Италию ездили... Путешествие такое.

Бабушка недослышала, и ей это было неинтересно, но вежливо похвалила:

- Вот как славно, а?

- Глядели и ничего не разглядели, - бесстрастно вставил Митя вполголоса, но так, что все услышали.

- Что другие люди видят, то и мы все видели, ничего не пропустили, это он так болтает, мама! - с достоинством ответила Леокадия.

- Видели Эйфелеву башню, - сказал Митя глупым голосом.

- Эйфелева башня - это в Париже, ты из матери дурочку-то не строй! Это мы тоже видели, не пропустили!

Бабушка отлично понимала, что Митя говорит что-то смешное, и ей самой хотелось посмеяться, но, чтоб не обидеть Леокадию, она нахмурилась на Митю, отвернулась от него и вежливо спросила:

- Вы как же это? Так ездили?.. Или за чем-нибудь?

- Как это можно без дела? - строго сказал Митя. - По делу, бабуся. Там, понимаешь, одна башня поставлена. И вот людям приходится ездить туда, проверять. Поглядят: стоит! Значит, все в порядке. Вот и наши ездили в свою очередь. Вернулись, поделились впечатлениями: оказывается, действительно, башня на своем месте. Так многие ездят. Потом делятся впечатлениями, другие даже в письменной форме!

Отмахнувшись от общего разговора, Квашнин продолжал потихоньку говорить, наклонясь к матери:

- Очень-очень сложная жизнь, мама!

- Да, да... Я ворочусь сейчас, ты посиди минуточку, - сказала бабушка. Она заметила в дверях молодую женщину с ребенком на руках, нерешительно заглянувшую в комнату и тотчас скрывшуюся.

Бабушка, прижимаясь спиной к стенке, бочком обошла вокруг стола и вышла.

Тотчас же Яша с сосредоточенным видом протиснулся и подсел на ее место рядом с Ларионом Васильевичем.

- Насчет забора! - сказал он и таинственно понизил голос, сам улыбаясь этой таинственности. - Десять штук колышков всего-навсего, и я, пожалуйста, из одного уважения к Варваре Антоновне! Неужели не поставлю?.. Да из одного уважения!

- Так можно эти колья достать? Я же знал, что не может этого быть, чтоб за деньги нельзя было кольев для забора... Да и забор-то какой...

- Куриный забор! - мотнул головой, улыбаясь и подтверждая, Яша.

- Так можно достать? Я в долгу не останусь!

- Можно, но исключительно только таким способом, чтоб взять и унести.

- Как это унести? Украсть, что ли?

- Можно так, как угодно, назвать. Однако мне, как местному жителю, красть неудобно, потому что меня могут люди осудить, что это я украл, чтоб пропить!.. А мне это неудобно, чтоб обо мне так думали. Понимаете?

- Кому же это удобно, по-вашему, воровать?

- Да вот хоть вам, пожалуйста, никто слова не скажет!.. Нет, вы нос не морщите, это же одно название: украсть! Это же бросовый товар, он у болотца валяется, ни к чему не приспособленный... и к будущей весне останется от этих стволиков что? Трюха!..

- Нет, на такие дела я не пойду. Раз не положено нормальным путем, то и говорить нечего. Я слушать не желаю.

- А как же старушка? - вопросительно заморгал Яша. - Она псёнка желает завести... В каком положении псёнок окажется, если забор лежит? Он растеряется, ему свой двор надо. Без заборчика и псёнка заводить она не решается...

- Это все так, а воровать нельзя, - сказал Квашнин и отвернулся всем телом.

- Пожалуйста, - деликатно сказал Яша ему в спину, потихоньку встал, отошел и сел на старое место, стараясь не смотреть на бутылки.

Соседка-рыбачка поглядела на него и вздохнула.

- И всю жизнь ты такой стеснительный, - сказала она, налила и подвинула ему рюмку.

Он выпил, сосредоточенно о чем-то думая, потом, надумав, вдруг потянул за рукав Митю, подмигнул и поманил его за собой. Митя в недоумении глядел, как Яша вышел за дверь, опять высунулся и поманил его пальцем.

- Человек тебя зовет, - сказала Владя. - Ты что, не понимаешь?

- Зачем я ему?.. Он, по-моему, пьяный.

- Ну и сиди, я пойду у него спрошу.

- Нет, почему же! - встряхнулся и быстро встал Митя. - Я сам пойду!

Они все трое вместе вышли, и Яша стал манить их дальше, во двор, там подвел к забору, объяснил про колья все, что только что объяснял Лариону Васильевичу, и, убедительно прикладывая к груди руку, продолжал: