Ночные бомбардировщики

Артемьев взглянул вниз. Цель осталась позади. Впереди — наша территория. Попутный ветер отнесет к своим...

— Товарищ капитан, — позвал он.

Ответа не последовало. «Потерял сознание...»

— Стрелки, прыгайте! — приказал Артемьев.

— Не могу, командир, ранен, — отозвался стрелок-радист.

Свист воздуха все нарастал, усиливалась вибрация. Выдержит ли самолет? Стрелка указателя скорости уже прошла красную запретную черту. До земли оставалось метров триста. Еще немного и прыгать будет поздно.

«Прыгай, прыгай!» — словно кто-то противным голосом зашептал в ухо.

«А экипаж? Бросить его?»

«Но ты имеешь на это право. У тебя нет другого выхода».

«Имею право? А замполит разве не имел права не лететь? Но он полетел. И теперь бросить его? Бросить экипаж?..»

Летчик убрал газ и поочередно нажал на педали. Нос самолета заходил из стороны в сторону. Руль поворота работал. Это приободрило Артемьева, и он снова потянул штурвал. За его колонкой зловеще светилась стрелка высотомера. 250, 200, 150 — безжалостно пробегала она цифры. Летчику казалось, что он уже ощущает холодное дыхание земли.

И вдруг Артемьев услышал тихий, но твердый голос Казаринова.[110]

— Спокойнее, спокойнее, держись, друг!.. Попробуй триммером...

Летчик схватился за маховик триммера и стал быстро вращать его. Почувствовав упор, Артемьев, собрав последние силы, рванул штурвал на себя. Невидимая сила придавила

его к сиденью. Самолет дрожал от перегрузки, медленно выходя из пикирования. Стрелка высотомера замедлила бег и наконец застыла. Летчик плавно толкнул сектора газа. Моторы, набрав обороты, потянули самолет ввысь...

Осень выдалась для Золотарева более щедрой и удачливой. Судьба будто бы расплачивалась с ним за его утраты и переживания, дарила ему новые успехи, новых друзей, новые награды.

В октябре его вызвал командир корпуса, тепло поздоровался и сказал:

— Хорошо воюете, Семен Павлович. И от командиров ваших большое вам спасибо, и от ваших земляков. Хоть и трудно им там, в тылу, а вот собрали денег и купили вам личный самолет. Поезжайте с экипажем на аэродром, забирайте и желаю вам новых побед...

Дорогие земляки! Немного их проживает в селе Баженово, всего 86 семей, а на фронтах погибло уже 88 человек; в некоторых семьях не вернется домой по два, три человека. А люди не пали духом, отдают последнее, лишь бы одолеть ненавистного врага, завоевать победу. И он, Семен Золотарев, тоже ничего не пожалеет.

Самолет земляков словно был заговоренный, его не брали ни истребители, ни зенитки. Он первым выходил на цель, освещал ее и фотографировал, а когда группа, нанеся удар, брала обратный курс, появлялся снова и фиксировал результат бомбометания.

Не раз самолет попадал в лучи прожекторов, не раз его атаковали истребители, опытные фашистские ночные летчики, но и у Семена теперь за плечами было около трехсот боевых вылетов, более двух лет войны: знал он, Как выскользнуть из лучей прожекторов, как сбить спесь с ночных истребителей-охотников.

В ночь на 5 сентября Золотарев обнаруживает на станции Волноваха скопление эшелонов. Нетрудно было догадаться, для какой цели они там сосредоточены: наступление наших войск на Украине вынудило фашистское командование срочно провести перегруппировку своих войск, усилить южное крыло и обеспечить его оружием [111] и боеприпасами. Полк почти в полном составе вылетает на бомбежку этой станции. Благодаря умелой организации, взаимодействия экипажей в первом же вылете удалось подавить средства ПВО противника и уничтожить 6 эшелонов с боеприпасами и горючим, вывести станцию из строя на несколько суток.

7 сентября Золотарев разведал еще большее скопление эшелонов на станции Пологи. Снова боевой вылет полка. Экипажи берут по две тонны бомб, совершают по два боевых вылета. Результат бомбометания — уничтожено 18 эшелонов с войсками, боеприпасами и горючим. Станция была охвачена морем огня, который экипажи наблюдали за 150 километров.

Потеря Донбасса аукнулась гитлеровцам и в Крыму: перегруппировка сил началась и там. Особенно интенсивно задействованы магистрали Владиславовка, Джанкой, Симферополь. Фашисты пытаются укрепить северное направление, в то же время вывезти все возможное и ценное из Крыма. На железнодорожной станции Джанкой круглосуточно сосредоточивается множество эшелонов. А чтобы отвлечь внимание советской авиации, фашисты создают ложную станцию. Но опытного разведчика Золотарева провести им не

удается: он привозит фотоснимки обеих станций, и бомбардировщики летят не на ложную, а на действующую.

В ночь на 19 сентября экипаж Аркатова совершает на станцию два боевых вылета. Во втором вылете Золотарев обнаруживает невдалеке от станции нефтяной склад и поджигает его. Экипаж возвращается на свой аэродром уже на рассвете. Штурмана удивило то, что на их самолетной стоянке собралось много народу, чуть ли не весь наземный состав полка.