Ночные бомбардировщики

Первым полетел Молибога. На У-2, во второй кабине. В переднюю сел немолодой усатый капитан со строгим лицом и цепким, пронзающим насквозь взглядом. Впереди у него зеркальце, чтоб видеть, как там чувствует себя курсант. Сделали круг над аэродромом, сели. Николай вылез из кабины с блестящими от счастья глазами.

— Ну, хлопцы, така прелесть — ни в сказке сказать, ни пером описать! — воскликнул

он...

Второй пассажир оказался менее удачливым — после посадки его стошнило. Капитан, правда, не придал этому значения.

— Бывает, — сказал успокаивающе. — Без привычки...

А у третьего спросил:

— Ну доложите, что видели. Летчик должен все примечать.

Когда очередь дошла до Семена, он почувствовал, как на лбу и спине выступил холодный пот. Страшно было подниматься ввысь, а еще страшнее смотреть вниз. Встречный поток врывался в кабину, трепал комбинезон, словно хотел раздеть, хлестал по щекам. Летчик положил самолет на крыло и такой закрутил вираж, что в глазах зарябило. Голова Семена, как у черепахи, сама пошла в плечи. И тут же он увидел в зеркале колючие беспристрастные глаза капитана. «Что, дрейфишь?» — будто спрашивал он. «Ничего подобного», — так же мысленно возразил Семен и расправил плечи. Даже перегнулся и глянул за борт, где в непонятном хороводе кружились белые домики какой-то деревушки, желтые квадраты уже скошенных полей, сады, речка... [46]

В голове у Семена тоже все кружилось, немного подташнивало, но он собрал все силы и доложил:

— Красноармеец Золотарев совершил ознакомительный полет по кругу. Какие будут, товарищ капитан, замечания?

— Что видели?

— Небо видел, деревню видел, поля, речку.

— И то добре, — констатировал для себя капитан и напротив фамилии Золотарева в своей тетради записал: «Курсант чувствовал себя в полете хорошо, действовал уверенно».

4

Летчик энергично довернул самолет на заданный курс, и бомбардировщик будто застыл на месте. Лишь гул моторов да проплывающая внизу земля говорили о его движении. Семен еще раз сделал промер, уточнил скорость и направление ветра и распрямился в кресле. На душе было хорошо — и от синего безоблачного неба, и от того, что учеба в штурманском училище подходила к концу, и от собственного достоинства и своей значительности: страх он переборол и теперь при воспоминании о прошлом ему становилось смешно, по всем предметам он имеет только отличные оценки. И главное — по бомбометанию, на зачетный полет которого сегодня летит. Надо не подкачать и на этот раз. И наденет он темно-синюю парадную форму с лейтенантскими петлицами и авиационными эмблемами, поедет домой в отпуск.

Впереди показался полигон, изрытая взрывами площадка с размеченными квадратами, макетами самолетов, мостов. Семену предстояло разбомбить «мост». Он и предположить не мог, что через два года такое же задание, только совсем в других, боевых условиях, и не по макету, а по настоящему мосту через Днепр, ему придется выполнять...

— Двадцать вправо!.. Еще пять... Так держать! — скомандовал Семен летчику-инструктору.

Ферма «моста» медленно ползла к перекрестию оптического прибора бомбометания, прибора, который совсем недавно поступил на вооружение бомбардировщиков и которым Семен успешно овладел. [47]

«Пора». Семен дернул рычаг и почувствовал, как вздрогнул бомбардировщик, освобождаясь от бомб.

На втором круге он увидел результат своей работы бомбы попали в цель. Он чувствовал себя на седьмом небе.

5

Летно-тактические учения дальнебомбардировочного полка закончились 20 июня. Экипаж командира звена капитана Серебряникова, в котором Семен Золотарев летал штурманом, снова показал лучшие результаты по самолетовождению и бомбометанию. Командир полка майор Микрюков объявил экипажу благодарность. А 21 июня вечером многие летчики и штурманы были отпущены на отдых. Правда, майор предупредил:

— Если над городом увидите По-2, сразу же бегите на аэродром.

— Будем надеяться, что он не появится, — высказал пожелание Иван Серебряников. — Какие, штурман, планы? — спросил он у Семена.

— Сходим в парк, посмотрим, кто там появится сегодня на танцплощадке.

Они были молоды и неженаты, в Новочеркасск прибыли совсем недавно, и каждый мечтал встретить такую девушку, чтоб любима была и любила, чтоб пошла за ним на край света.

На ужин в свою летную столовую они не пошли.

— Сегодня мы заработали ужин с вином и музыкой, — сказал Иван Серебряников, — поужинаем в ресторане.

Серебряников был старше возрастом и званием, и Семен старался во всем подражать своему командиру.

В общежитии они нагладили обмундирование, начистили сапоги и пуговицы и вышли на свою знаменитую Коммунальную улицу, на которой жили многие летчики и штурманы полка, и пошли к проходной.

В этот вечер парк был особенно многолюден. По аллеям гуляли парочки, на скамейках сидели принаряженные старики и старушки, с танцплощадки неслась музыка, волнуя молодежь.

Ваня был возбужден и полон решимости. Едва вошли на танцплощадку, он ринулся на поиски своей суженой, и вскоре подвел к Семену такую же маленькую, как он сам, худенькую девушку с красивыми карими глазами. [48]