Ночные диверсанты

— Я не знаю! — завизжал Жутаров. — Я ничего о них не знаю, вы не имеете права! Я законопослушный человек, у меня жена, дети, я не сделал ничего противозаконного! Оставьте меня в покое, я буду жаловаться прокурору о…

Вторая оплеуха была настолько сильна, что перебросила его через кровать. Но упал Жутаров, как кошка, на все четыре лапы, и засеменил, подвывая, к выходу. Балабанюку пришлось пробежаться, он схватил преступника за шиворот, приволок обратно. Тот хрипел, глаза затравленно носились по орбитам.

— Времени нет, — вздохнул Вадим. — Как заставить человека сказать правду?

— Разозли, — подсказал Рудницкий.

— Можно напугать, — предложил Балабанюк еще одно решение и схватил за ножку резную «венскую» табуретку, стоящую в углу. — Я смотрю, вы мало смыслите в вещах, друзья мои, — хищно оскалился он. — Берем табуретку обыкновенную… — и резким рывком занес ее над головой скулящего преступника.

— Ни хрена себе, обыкновенная, — фыркнул Рудницкий.

— Не бейте, пожалуйста… — взмолился теряющий человеческий облик Жутаров. — Я ничего не сделал…

— Вот же мразь! — сплюнул Вадим, и вдруг взревел во всю мощь легких: — Расстрелять!!! Капрал Прапорщиков, расстрелять!!! — после чего уставился на ухмыляющегося Балабанюка — все ли правильно сказал?

— Наоборот, — подсказал тот.

— Ну, да, — согласился Вадим. — Капрал Прапорщиков, расстрелять эту мразь!!! Вывести к реке и расстрелять, к той-то ядреней матери!!!

— Слушаюсь, господин хорунжий! — проорал с улицы Капралов. — Уже бегу!

— Не надо! — Жутаров от ужаса забился в падучей. — Я ничего не сделал, меня заставили, я все скажу!

Грохнул выстрел на втором этаже! За ним, с небольшим интервалом, второй. Звук был объемным, каким-то выпуклым, словно разбивались надутые воздухом шары — стреляли явно не из пистолета. Прогремела короткая очередь из «калашникова». Посыпалось что-то стеклянное. Послышался удар по двери и плач ребенка.

— Рудницкий, за мной! — бросил Вадим. — Балабанюк, остаться!

Они вывалились в холл и помчались по помпезной мраморной лестнице, перепрыгивая через ступени. За галереей скорчился перед выходом в широкий коридор Гриша Амбарцумян. Он сжимал автомат, но выглядел каким-то растерянным.

— Мужики, это фурия какая-то. Не могу стрелять в женщин… — виновато посмотрел он на товарищей.

— Но стрелял же, — резонно возразил Рудницкий.

— Так я не по ней…

Вадим оттащил его за шиворот, выглянул в коридор. Всегда все приходится делать самому! Проблемка действительно имела место. Лариса Жутарова, возможно, и была матерью детей своего мужа, но это не мешало ей быть в курсе его дел и всячески им способствовать. Прогремел третий выстрел — пуля выбила кусок косяка! Вадим отпрянул и снова высунул нос. Растрепанная мегера — в домашнем спортивном костюме, с распущенными волосами, со сверкающими от бешенства глазами — стояла в проходе, расставив ноги, и мастерски справлялась с американским помповым ружьем «Ремингтон-870»! В комнате за открытой дверью плакали дети. Лицо Ларисы было перекошено от ярости, она передернула скользящее цевье, досылая патрон в патронник, вскинула помповик и завизжала:

— Ненавижу! Всех вас ненавижу, пошли вы к черту! Что, съели? Ну, возьмите меня, возьмите! — и для пущего эффекта топнула ножкой.

Грохнул выстрел, пуля пронеслась по коридору, добила помпезную статуэтку, стоявшую у окна.

«Действительно, проблема, — растерянно подумал Вадим. — Стрелять по бабе, даже по такой — потом неделю будет желчью рвать. Хотя какого черта?! У бабы охотничий вариант «Ремингтона» — отнюдь не полицейский вариант! В подствольном трубчатом магазине максимум четыре патрона, и все четыре она уже извела!» Он выпрыгнул в коридор, невзирая на протестующие выкрики товарищей, и помчался, набирая скорость. Женщина торжествующе закричала, передернула затвор. Затрепетало все внутри — а вдруг ошибся? Вдруг не все патроны извела? Вот сюрприз будет! Она снова надавила на спусковой крючок — ружье не выстрелило! Лариса возмущенно что-то гавкнула, а в следующее мгновение Вадим уже сбил ее с ног и повалил. Она дергалась, визжала, пыталась засадить в него кулачком. В детской за открытой дверью надрывно плакали малолетние отпрыски. Вот же ситуация! Она все же расцарапала ему лицо, чуть глаз не выдавила! Вадим вывернул руку, перевернул ее на живот и хлопнул ладонью по затылку. Лариса икнула и потеряла сознание. Он схватил ее под мышки, поволок обратно по коридору и бросил под ноги растерянным товарищам:

— Разбирайся, Григорий, она твоя, ты же у нас специалист по женщинам. Рекламное лицо российского спецназа, блин… Руки связать, чтобы не дергалась, при нужде разрешаю кляп забить в глотку. Тащи вниз и вызывай, кого следует. Ментов с передвижным «обезьянником», социальную службу — тут дети, их надо куда-то пристроить, не в тюрьму же везти…