Ночные дороги

— Я прошу у вас прощения, — ответил я. — Но дело в том, что мне нужен один документ и я пришел его взять, с вашего разрешения.

Старичок сдвинул очки на лоб, подошел ближе ко мне и очень внимательно осмотрел меня.

— То есть вы, может быть, думаете, что я достану сейчас же этот документ и вручу его вам?

— Я именно так себе это представлял.

— Вот как! — сказал он с изумлением и возмущением. — Нет, полюбуйтесь на это, пожалуйста! Вы думаете, что я их так и раздаю — направо и налево?

— Позвольте, — сказал я, — здесь, по-видимому, какое-то недоразумение.

— Я того же мнения, молодой человек.

— Вы заведуете архивами?

— Тридцать два года, мосье. Когда я начинал эту работу, вас еще не было на свете.

— Очень хорошо. Мне нужен документ, я вам скажу, какой именно. Вы можете мне его выдать?

— Нет.

— Как нет? Зачем же тогда существуют архивы?

Он еще раз на меня посмотрел и спросил, давно ли я здесь служу. Я ответил. Тогда он покачал головой и объяснил, что я должен написать ему письмо, послать его по внутренней почте и только потом получить ответ и документ, — в том случае, если архивы сочтут возможным это сделать.

— Помилуйте, — сказал я, — сколько же это займет времени?

— От двух до четырех дней.

— Послушайте, я работаю вон там, — я показал ему мое окно. — Зачем же мне заниматься корреспонденцией?

Но он опять покачал головой и ответил, что я бы лучше сделал, если бы не пытался нарушать правил этой фирмы, которые начались, но его словам, до моего рождения и будут существовать после моей смерти. Потом он прибавил, что больше меня не удерживает, поднялся по своей железной лестнице и исчез, как маленький старый волшебник.

Вернувшись в свое бюро, я сказал шефу, что старик архивариус просто выжил из ума, и рассказал ему о результатах моего визита.

— Он прав, он совершенно прав, — сказал шеф. — Напишите ему письмо, и затем вы мне скажете, удалось ли вам выяснить это дело с нашим амстердамским представителем.

— Дело очень просто, — начал я, но он меня прервал и заметил, не без некоторой нравоучительности в голосе, что следует избегать преждевременных суждений: быть может, в первом письме есть данные, которые…

Первое письмо, полученное через три дня — по внутренней почте, отличалось от всех остальных только вежливостью. Я сказал шефу, в чем дело, и выразил удивление, что такая совершенно очевидная ерунда могла тянуться столько времени.

— Ему нужно либо двести франков, либо товара на эту сумму.

— Я так и думал. — Он произнес это без малейшей иронии в интонации. Да, у меня было такое же впечатление.

— Так почему же вы не приняли никаких мер?

— Знаете, пока он не обращается в суд… А сумма эта нами получена, это увеличивает доход фирмы.

— Да ведь у фирмы миллионные обороты, что ей двести франков?

— Миллионы составляются из франков, молодой человек. Во всяком случае, вы хорошо разобрались в этом деле, благодарю вас.

Мне хотелось протереть глаза.

— Теперь вы, пожалуйста, проверьте окончательно константинопольский список.

Больше в этом учреждении я не сделал ничего. Был, правда, проект доверить мне классификацию каких-то документов, и мой шеф прочел мне даже целую лекцию о принципах классификации документов, но дальше дело не пошло.

Я заметил, что я не был исключением среди других служащих. В том бюро, где я работал, их было четырнадцать, — но со всем этим мог бы легко справиться один человек, — и у него оставалось бы еще свободное время. Каким образом это анекдотическое учреждение могло существовать и зарабатывать огромные деньги, я не понимал, настолько все было неправильно и нелепо. Я помню, однажды в бюро вошел молодой человек и сказал, что привез образцы товара.

— Принесите их наверх.

— Они у меня на грузовике.

— На грузовике? Почему? — спросил я. Товар мог быть только одного рода — почтовые открытки; и чтобы доставить их образцы, совсем не нужен был целый грузовик. Я спустился с ним: внизу, у ворот, действительно стоял автомобиль, на котором была тщательно упакована целая гора металлической мебели.

— Что это такое? — спросил я с удивлением.

— Образцы товара.

— Какого товара?

— Металлической мебели.

— Кто вам его заказывал?

— Не знаю. Заказ был сделан по телефону.

Тогда я пошел в нижнее бюро и выяснил, что по телефону разговаривал почтенный служащий, видный и пожилой мужчина, кавалер ордена Почетного легиона, который был очень туг на ухо, но не хотел никак в этом сознаться даже самому себе и, чтобы, так сказать, подтвердить несостоятельность подобного предположения, часто подходил к телефону. Так случилось и на этот раз. Его сослуживцы мне сообщили, что это не впервые, что однажды им принесли колбасы из гастрономического магазина, в другой раз электрические лампы и вот, теперь, металлическую мебель.

— Но как же это возможно? Ведь этот человек — одно разорение.

— Это очень уважаемый человек, он отличился во время войны.