Ночные джунгли

Эйнджел стояла, прислонившись к дверному косяку. Она только что приняла душ и теперь выглядела гораздо лучше. Уши ее стояли торчком, но даже с поднятыми ушами она была на метр короче Ногара.

Крольчиха продолжала тараторить по-испански, явно что-то нелестное в адрес Ногара.

Он спросил ее, не желает ли она перекусить.

Эйнджел вошла в кухню и заглянула в сумку. Ногар знал, что она страшно проголодалась — одно из последствий интоксикации организма флашем.

— А я-то уже почти поверила, что ты не легавый, — сказала крольчиха смягчившимся тоном.

— Да не легавый я!

Эйнджел запустила лапу в сумку и извлекла из нее целлофановый пакет с помидорами. Она слегка дрожала, и Ногар начал понимать, насколько крольчиха была напугана, проснувшись одна в чужой квартире и не сразу вспомнив, как она здесь оказалась.

Эйнджел не спускала глаз с левой подмышки Ногара.

— Не легавый? А как насчет этой пушки?

Ногар совсем забыл о своем «Виндхайе».

— Если я вооружен, то это не значит…

— Ни хрена себе! Откуда у тебя эта штуковина? Стоит штук пять, по меньшей мере. Только не надо говорить, что ты ее купил.

Крольчиха нагнулась и попыталась погладить Кэт, но та недовольно зашипела — она терпеть не могла, когда ее отвлекали от трапезы.

Ногар начал выгружать из сумки снедь, выбрал полукилограммовый кусок гамбургера — для себя, — швырнул его в открытую дверцу микроволновой печи.

— Я и не покупал вовсе. Карабин остался у моего папаши с войны. Я получил его вроде бы как в наследство, когда предок умер.

Крольчиха за обе щеки уплетала помидоры, большой пакет опустел уже почти наполовину.

— Ты знал своего отца? — спросила она недоверчиво.

— А что тут такого удивительного?

— Насколько я помню, особей твоего биологического вида пинки разводят посредством искусственного осеменения. Каким образом два модифицированных представителя семейства кошачьих, рода PANTHERA TIGRIS, могли сойтись, чтобы сконстролить тебя?

Печь звякнула, и Ногар вынул из духовки разогретое мясо. Эйнджел поморщилась. Она исповедовала вегетарианство.

— Мои родители служили вместе, в одном и том же взводе. Взвод в полном составе — включая и медика — дезертировал, во главе с моим папашей, из регулярной армии. Из всех детенышей, которые родились от него, я — единственный, кто знает своего предка.

По выражению ее лица Ногар понял, что слишком уж распустил свой язык.

— Постой, постой, да ведь это «Винд-12». Ты говоришь о Восстании Раджастанов. Ты знал Датию…

— Да, я его знал. Но я не желаю об этом говорить.

Ногар положил мясо на тарелку и направился в гостинную.

Эйнджел пошла следом, дожевывая помидор.

— Датия — это легенда, первый настоящий вождь моро…

О, проклятье! Истинный вождь! Ногар резко развернулся лицом к Эйнджел.

— Датия Раджастан был настоящим психопатом. Его расстреляли, как бешеного кота, и правильно сделали… Слушай, Ангелочек, если ты еще хотя бы один раз упомянешь его имя в моем присутствии, я тебе пасть порву, а потом скормлю Зипперам мелкими кусочками.

Эйнджел уставилась на него широко раскрытыми, испуганными глазами.

Ногар сел на диван, взял гамбургер и приказал компьютеру включиться и настроиться на канал видеоновостей.

ГЛАВА 11

Утро понедельника уже занималось серовато-стальным рассветом, когда «Джербоа» подрулил к дому Янга.

— Проснись, Эйнджел. Приехали.

Крольчиха, напоминавшая до этого момента безжизненную кучку белья, зашевелилась.

— Который час, Кисуля?

— Пять минут.

Ногар встал и перешагнул через неработающую дверцу со стороны сиденья водителя. От гаража Янга осталось лишь груда обугленного мусора; дом тоже порядочно пострадал — вероятно, горящие обломки попали после взрыва на крышу.

С заднего сиденья «Джербоа» послышался зевок, слишком громкий для существа размерами с кролика-моро.

— Пять минут? Какого?

— Седьмого. — Ногар взглянул на соседние здания — два из них так же задело огнем, но они отделались относительно легкими повреждениями.

— Седьмого… Кисуля, на кой было подниматься в такую рань? Я ни черта не выспалась…

Ногар покачал головой:

— У нас мало времени.

Эйнджел перепрыгнула через дверцу. Крольчиха была одета в купальный халат Марии — единственное, что удалось отыскать в стопке одежды для нее в квартире Ногара. Раджастана немного раздражало то, что Эйнджел теперь и пахла, как Мария.

— У меня глаза слипаются.

— Прекрати ныть. Сама же вчера говорила, что боишься оставаться одна. А я не могу весь день торчать дома.

Эйнджел опять зевнула, открыв рот так широко, что, казалось, к ее росту прибавилось по крайней мере сантиметров двадцать. Она энергично помотала головой, отчего уши ее захлопали одно о другое.

— За каким дьяволом мы сюда приперлись?

Ногар уже направился в сторону сгоревшего гаража. Даже сейчас, спустя двое суток после пожара, в воздухе ощущался запах бензина.

— Хочу посмотреть, уцелело ли что-нибудь в огне.

Он обогнул угол дома. Вся задняя стена здания обвалилась. Эйнджел, семенящая в нескольких шагах позади Ногара, пробурчала:

— Надеюсь, ты не имеешь в виду эту хибару. Домишко еще хуже, чем наша Башня. Его давно надо было спалить.

Ногар имел в виду не хибару.