Ночные гоцы

— Я на стороне Индии. Я хочу, чтобы когда-нибудь моя страна стала единой и свободной. Но мятежом мы этого не добьемся. Нам надо бы учиться у вас, посмеиваясь над вами, как над чересчур умными детьми, и обращаясь с вами, как с гостями, хотя вы и пришли без позволения. Вот это было бы действительно по-индийски. Тогда бы мы могли остаться друзьями. А потом вы бы ушли, хотя, может, кого-то мы сами бы попросили бы остаться. А это — это ужасно! Я ни о чем не подозревал, пока деван не рассказал мне в субботу ночью.

Родни приподнялся. И пока он поднимался, до него донесся стон Робина. С этим стоном смешались вопли Джоанны, невнятный лепет Джеффри и гул резни в комнате наверху. Он крепко сжал камень в правой руке, и ярость вспыхнула в нем с такой силой, что его затрясло.

Он прикинул расстояние до затылка Притви Чанда, и спросил, стараясь тщательно выговаривать слова:

— Так ты на нашей стороне?

— Я же сказал, капитан-сахиб, я на стороне Индии, но думаю…

Родни изо всех сил ударил его камнем. Череп Притви Чанда треснул, а он все бил и бил, повторяя:

— Вот тебе, свинья вонючая! Вот тебе! Вот тебе!

Он остановился, пошупал месиво, в которое превратилась голова Притви Чанда, и его губы изогнулись в кривой ухмылке. Этот, во всяком случае, уже не выдаст их кровожадной суке, засевшей в крепости. Что это Борджиа сказал в Синиджалье? «Нет ничего слаще, чем заманить в ловушку тех, кто показал себя мастерами обмана».[111] Все верно. В будущем с индусами нужно следовать только этому принципу. Обман и еще презрение.

Он вытер руки о траву, закинул кольцо Рани в кусты и следом затащил туда же труп Притви Чанда. Потом опустился в воду рядом с миссис Хэтч и пробормотал:

— Так, болван один. Я убил его.

Голова у него просто раскалывалась, но чувствовал он себя прекрасно и был по-настоящему счастлив. Так-то лучше. Попозже он так же расправится с Серебряным гуру и рани. Девану придется ждать смерти дольше, и уж он постарается, чтобы под рукой оказался огонь. Деван… Ну, конечно! Теперь он понял, почему этот черномазый мудак так любил убивать. Это и впрямь было восхитительно. Он подумал, что миссис Хэтч как-то странно на него смотрит, но едва обратил на это внимание, потому что мысленно спускался все ниже и ниже по жаркому, залитому красным светом и заваленному окровавленными телами коридору.

Прямо над головой раздался хриплый голос Пиру:

— Сахиб, вы где?

Он подал ему Робина, потом выкарабкался сам, вытащил миссис Хэтч, и пошел следом за Пиру через глубоко вдающуюся в поля рощу. Знакомая повозка уже стояла на опушке; он мог бы странствовать в ней вечно, но все вышло к лучшему. Теперь он понимал, что произошло, и знал, кто его враги. Он забрался внутрь, улыбаясь про себя, и напрягая мускулы рук. Там уже прятались две женщины. Одной была Кэролайн, значит, вторая — Ситапара. Когда все они набились в тесное пространство, Пиру опустил занавески. В воздухе стоял густой пряный запах пачулей с острым привкусом бетеля. Пиру тихо свистнул, и быки в ярме тронулись с места.

Примерно полчаса все сидели, напряженно вытянувшись и не говоря не слова, пока повозка медленно скрипела через поля. Три женщины никак не могли расслабиться, но Родни откинулся назад: ему было спокойно и уютно, потому что он знал, что никакой погони не будет. Только он не мог сказать об этом Кэролайн — пришлось бы рассказать о Притви Чанде, а тогда она так посмотрела бы на него, что ему бы стало стыдно. Все равно. Он сделал это ради нее и Робина, и когда-нибудь она еще будет ему благодарна.

Наконец, телега остановилась и Пиру пробормотал:

— Обезьяньий колодец. Ни одной живой души.

Ситапара прошептал:

— Погоди. Сьедь с дороги.

Она наклонилась вперед и все придвинулись к ней. Она продолжала по-французски:

— Я велела Пиру отвезти вас в Чалисгон. Оставайтесь там, пока ребенок не поправится. Хотела бы я увидеть его днем. Мадемуазель говорит, что он очень хорошенький. Дорогу Пиру знает. У меня там друзья, они вас укроют и о вас позаботятся. Рани там любят не больше, чем здесь, так что вы будете в безопасности.

Кэролайн, сидя напротив, держала на руках Робина. Она сказала:

— Спасибо, Ситапара. Вы нам очень помогли. Но больше не надо рисковать. У нас есть винтовка. Возвращайтесь в город, благослови вас Господь.