Ночные гоцы

Время шло, а он никак не мог унять дрожь в руках. У него был план, как вызволить Кэролайн, но он не мог его вспомнить. Оставалось рассчитывать только на удачу, на то, что им удастся скрыться до того, как появятся убийцы. Он абсолютно точно знал, что они вот-вот придут. Когда он ее разбудит, даже если их еще не будет, она почувствует, что в воздухе пахнет смертью. А если нет, он попросит прощения и оглушит ее. Если он будет удерживать дверь, сражаясь против них в одиночку, ему ничего не придется объяснять.

Жара окружала его бархатными объятиями, рубашка и брюки промокли от пота. Нога в башмаке горела огнем. Камешек все сильнее натирал пятку. Он уже был величиной с орех, и все рос.

Он сел и положил рядом винтовку; она тихо звякнула об пол. Он принялся расшнуровывать башмак. За две недели он снимал обувь только один раз. Потрескавшаяся кожа крепко охватывала ногу, и он никак не мог вытащить пятку. Он заполз в угол, уперся спиной в стену, и потянул за каблук. Башмак соскочил, и он стал ощупывать его изнутри.

Он много ночей приучался различать малейшие звуки, поэтому сразу услышал, как открывается дверь. Жена старосты постоянно смазывала петли, и он так и не придумал, что сделать, чтобы они скрипели. Услышав шорох, он осторожно натянул башмак и протянул руку за винтовкой. Но ее там не было. Он вспомнил, что передвинулся в угол, чтобы снять башмак. По полу заскользили ноги убийцы. Босые ноги на голом полу. Пиру с черным шелковым платком наготове?

Открыв рот, он потянулся рукой вдоль стены. Вся жизнь сосредоточилась в кончиках пальцев. Он не мог сдвинуться больше, чем на три фута. Она должна быть где-то тут, рядом. Совсем рядом. Но под пальцами была пустота. Он начал сползать вбок.

Ноги замерли у кровати. Шуршание, стук, захлебнувшийся вдох. Смерть, передвигавшаяся на этих ногах, нашла камни. Ноги повернулись и торопливо и уверенно застучали, спеша к двери. Он выбросил руку, схватил винтовку и потерял равновесие. Навалившись на стену, он уперся прикладом в плечо — выстрелить, как только дверь откроется.

Заскрипели петли, дерево ударилось о дерево. Палец сам нашел спусковой крючок. Дверь была неподвижна. Он вскочил на ноги и метнул вперед штык. Острие вонзилось в дверь, и он рванул его на себя. Совсем рядом раздался слабый вскрик, и он пришел в ужас. Вокруг билась и грохотала смерть. Он отпрыгнул назад, вскинул винтовку, но не мог понять, куда стрелять. Он ринулся вперед, тыкая в сторону вскриков, наткнулся на доску, ударил еще раз и вышиб из стены вспышку искр. Удары, грохот и крики перешли в истерические вопли. Его нервы не выдержали, и он рванулся к двери, выкрикивая:

— Кэролайн, вставай! Быстрее! Они пришли! Я иду к тебе!

Огромная квадратная тень, нависавшая рядом с ним, неожиданно рухнула, и запрыгала по полу, издавая всхлипыванья. Плакала женщина, и он, стоя у двери, лихорадочно искал фитиль. По всему дому стучали бегущие ноги. Со двора, с крыши, из соседней комнаты — отовсюду раздавались крики. В дрожащем свете он увидел лежащий на полу шкаф. Он скрипел, и изнутри слышались женские крики. Шкаф упал на дверцы, и теперь то и дело вздрагивал, когда пленница пыталась выбраться наружу. Оцепенев от ужаса, он не сводил с него глаз. Вокруг толпились люди, пылали факелы, Робин на руках у миссис Хэтч заходился в плаче, и все кричали: «Что случилось? Что случилось?»

Придушенный голос из шкафа принадлежал Кэролайн. Он, как в тумане, выступил вперед. Вместе с Пиру и старостой, дергая и толкая, они сумели поставить шкаф прямо. Дверцы распахнулись. Изнутри выпала Кэролайн и рухнула на пол, рыдая так, будто у нее разрывалось сердце. На ней не было ничего, кроме простыни, и та задралась до талии. Он тупо уставился на тугой изгиб ее ягодиц. Потом, позабыв, из-за чего все это заварилось, быстро нагнулся, завернул ее в простыню и прижал к себе. Она вцепилась ему в шею, и, уткнувшись в плечо, продолжала рыдать, пока он ласково шептал нелепые слова:

— Ты попала в шкаф, ты попала в шкаф, все в порядке…

Толпа зрителей в дверном проеме в этот момент не существовала. Она открыла глаза, перевела взгляд с него на них, ахнула и соскользнула на пол, изо всех сил придерживая простыню обеими руками. Она пробормотала:

— Я… я услыхала шум. Что-то звякнуло. Я испугалась, что ты намерен делать. Но я не хотела тебя будить…

Испуганные глаза Робина были широко открыты. Жена старосты инспектировала шкаф. Она потрясла головой и сказала:

— Мы нащли его на Хребте десять лет назад, когда возвращались из гостей. Должно быть, выпал из повозки какого-то сахиба. Он явно проклят и я его сожгу.

Староста пытался вытащить из двери отломившийся конец штыка. Пиру неожиданно сузившимися глазами смотрел то на Родни, то на Кэролайн.

Родни мягко спросил:

— И что случилось?

— На твоей кровати лежали камни. Я кинулась наружу, чтобы узнать, куда ты делся, открыла дверь и тут… какие-то мохнатые штуки скользнули по лицу, потом что-то ударило меня в нос, и я… я…