Ночные гоцы

Он прикинул в уме, сколько королевских войск может быть в гондварском гарнизоне. Хватит ли их, чтобы удержать крепость, если сипайские полки будут разоружены, а сипаи расстреляны? Если у сипаев останется оружие, разразится катастрофа, которая уничтожит не только Гондвару, но, в конечном счете, и все крохотные английские поселения в Индии. Сэр Гектор Пирс в Индии человек новый. И странный: может, он по неопытности доверяет сипаям, а может, уже расстрелял всех до единого. С ним наверняка ничего не скажешь.

Но свой собственный путь Родни видел ясно. Ему надо добраться до Гондвары и довести туда остальных, поэтому нельзя никому доверять, нельзя ни на минуту терять бдительности, нельзя проявлять жалость, и на подлость надо отвечать коварством. Когда он окажется на месте, он откроет сэру Гектору правду. Больше это сделать некому: никакое послание не дойдет. Да его и некому будет доставить. А пока нет никакого смысла впадать с панику и загонять себя в могилу спешкой. Он слаб, болен, и ему надо набраться сил. Мятежникам из Бховани понадобится время, чтобы навести хоть какой-то порядок, обзавестись припасами, соединиться с кишанпурской армией и двинуться на юг. В Гондваре столько королевских войск, что сипаи должны быть полными безумцами, чтобы восстать до того, как мятежники появятся у ворот.

Со стратегической точки зрения наилучшим планом для мятежников было бы захватить Гондвару перед началом, или в самом начале сезона дождей. Тогда до сентября дожди успешно предотвратят любые попытки англичан отбить ее обратно.[113] К тому моменту бунтовщики могут рассчитывать, что в их руки попадет вся Индия. Армии не могут маршировать по размытым дорогам, но измена может, а в туземных армиях Бомбейского и Мадрасского президентств англичан также мало, как в Бенгалии.

Перед ним возникло лицо Рани, и внезапно у него появилась твердая уверенность, что столетие битвы при Плесси значит для нее очень много. 23 июня 1757 года индийские влыдыки склонились перед англичанами; 23 июня 1857 года она постарается, чтобы англичане, в свою очередь, склонились перед нею. Стратегически дата вполне подходила, разве что дожди начнутся необычайно рано.

Он посмотрит, сколько времени им всем понадобится, чтобы прийти в себя, а потом продумает план во всех деталях. Пока достаточно было знать, что никакой надобности в отчаянной спешке нет, а вот отчаянная надобность в отдыхе существует. Придется сделать вид, что он доверяет Пиру и чалисгонским жителям.

Он устроился поудобнее, желая, чтобы Кэролайн заметила, как он улыбается ей в темноте. Это было глупо: он и не осмелился бы улыбаться, если бы знал, что она может заметить. Их колени соприкасались; вряд ли она догадывается, чье это колено. Миссис Хэтч покачивалась в такт движению телеги и громко храпела, проталкивая воздух через полураскрытые губы.

Кэролайн он станет поклоняться. Он будет думать за нее и оберегать ее; ради нее он будет убивать, и никогда не расскажет ей об этом. Может, когда они наконец будут в безопасности, он и откроет ей кое-что из того, что ему пришлось совершить, и она будет им гордиться. Но ему ничего не добиться без колодца ее силы: он будет черпать оттуда, будет питать этой силой свой новый, свирепый разум. Теперь он знает, как надо действовать — убивать туземцев, чтобы спастись самим. Убивать, чтобы исполнились видения — видения алого пламени и горящей плоти. Если бы только Господь в неизреченной милости своей избавил его от других видений — видений ее тела, и не вводил его в искушение. Видит Бог, ему и так нелегко. А это искушение может свести его с ума. Та связь, что есть между ними — это связь святой и грешника, а не мужчины и женщины. Быть может, когда-нибудь он заслужит ее благословенную похвалу, но думать о том, другом — пытка. Он стал сосредоточенно представлять ее лицо, каким оно было, когда она несла Робина по дороге в крепость, и наконец заснул.

Гл. 20

Все двери в доме старосты стояли нараспашку, и Родни, не вставая с места, мог видеть заднюю коморку. Там прямо на полу сидел Робин и, быстро шевеля ручками и головкой, забавлялся с игрушечным деревянным тигром, вырезанным для него одним из деревенских жителей. Мальчик окреп, рана у него на голове затянулась, но он почти все время молчал, а когда рядом появлялся Родни, начинал хныкать. Если Родни брал его на руки, чтобы приласкать, он цепенел и не сводил с с отца охваченных ужасом глаз. При этом он охотно прижимался к плечу Кэролайн и устраивался на пухлых коленях Амелии Хэтч. Уголки губ у Родни опустились, и он отвернулся, чтобы еще раз оглядеть переднюю комнату.