Ночные игры

Ник часто думала: могли ли какие-то ее слова повлиять на Грега? Сказала ли она тем утром что-то такое, чего не стоило говорить? Может, все дело в том, что она с такой преданностью отдавалась работе? Достаточно ли сильно она любила мужа?

Она очень любила его, когда они только поженились. Они были молоды и энергичны, оба делали карьеру на государственной службе. Грег принадлежал к тому типу мужчин, которые ей нравились: в меру чувствительный, добрый и всегда готовый поддержать и в то же время яркий и амбициозный. Все было замечательно в их первый год. Ссорились они очень редко.

Когда все начало меняться?

Ник нe могла определить точное время. Ни один день в ее памяти не всплывал как день начала катастрофы ее семейной жизни. Она даже не догадывалась, что что-то идет не так, а призраки проблем рассматривала как последствие переутомления на работе. Когда она призналась себе в том, что их семейная жизнь оказалась на грани провала, что они нуждаются в помощи, было уже поздно. «О, Грег! Прости меня! Я так виновата! Если бы только…» Сейчас она ничего не могла сделать для Грега, но у нее еще есть семь дней, чтобы спасти Дрю Таннер.

Хватая ртом воздух, Дрю согнулась пополам, и боль на минуту отпустила ее. Но она не позволила себе задержаться ни на одну лишнюю секунду. Если он поймает ее раньше, чем через четыре часа, то накажет.

Дрю не знала, как долго она была узницей психопата. Возможно, пару недель, хотя ей казалось, что годы. Дни в одиночестве, среди деревьев, тянулись бесконечно долго. Она бежала, пряталась, затем снова бежала. Ночи были еще ужаснее, но ночами она хотя бы могла несколько часов отдохнуть, далее иногда поспать. Он не позволял ей спать всю ночь и будил, когда истекали четыре часа ее сна.

С рассветом он выводил ее из подвала, давал еду и питье. С каждым днем все меньше и меньше. Затем отвозил в лес и отпускал.

– Я вернусь позже, – говорил он. – Не позволяй мне поймать себя слишком рано. Если ты не будешь играть со мной так, чтоб нам было весело, я накажу тебя.

В первый день она решила, что у нее есть шанс. Даже с наручниками на запястьях она может бежать. Она так и делала – бежала как сумасшедшая. Не разбирая направления. Но он вернулся и поймал ее.

– Очень хорошо, – сказал он. – Ты способна бежать от меня во время охоты больше, чем один час. Завтра я дам тебе два часа.

Каждый день он увеличивал время охоты. Он награждал ее едой, питьем или ванной, если ей удавалось прятаться положенное время. Но если он ловил ее раньше, то наказывал.

«Не думай об этом. Не думай. Просто беги».

Она слышала рев его мотоцикла.

«Нет, нет! Он совсем близко!

Бежать, бежать, бежать!»

В полдень Гриффин и Иветта прогуливались по берегу озера. Теплый сентябрьский бриз ласкал иссиня-черные волосы Иветты, которые удивительно переливались в солнечном свете. Грифф снова и снова думал о том, какже невероятно красива эта женщина – доктор Иветта Мэнг. Маленькая. Стройная. Сексуальная. Хрупкая фарфоровая куколка.

Она заплатила высокую цену за свою редкую красоту. Йорк выбирал только лучших. Самых лучших. Он прочесал весь мир в поисках такой женщины, как Иветта. Но он недооценил маленькую китайскую куколку, приняв ее мягкость за покорность.

Ошибка Йорка показала Гриффииу – внешность бывает обманчива.

– Убийц королев красоты было двое. – Гриффин сказал это, не взглянув на Иветту и продолжая идти. – Специальный агент Бакстер и я, изучив доклад баллистиков, предоставили свой доклад, сложили кусочки картины воедино и поняли, что в Кэри Мейгардена стреляли два разных стрелка. Я не стал убеждать в этом кого бы то ни было из-за Линдси и Джадда. А Ник пыталась предложить коллегам из ФБР копнуть глубже, но когда со смертью Мейгардена убийства прекратились, не стало оснований считать, что убийц было двое.

– А теперь основания появились?

– Он позвонил нам, – сказал Грифф. – Он затеял новую игру и решил разделить ее с нами.

– Вечная борьба добра со злом. – Иветта остановилась на повороте тропинки, которая огибала озеро и вела к полуразрушенному навесу для лодок.

– Он уже убил пять женщин, играя в свою новую игру, а сейчас похитил шестую. – Грифф посмотрел на лазурное небо, яркое и чистое, с редкими островками облаков. – Он прячет женщин три недели, затем убивает их и снимает скальп.

Иветта не вздрогнула, но Грифф знал, что она вовсе не бесчувственна, просто прошлое снизило ее порог чувствительности.

– Можно? – Она дотронулась до его руки.

Грифф понял, что она спрашивает разрешения взять его руку в свою, прикоснуться к нему. Только избранные знали о таланте Иветты, который она расценивала в равной степени и как проклятие, и как благословение. Она была экстрасенсом. До встречи с ней Грифф никогда бы не поверил, что человеку доступно такое.

Грифф вложил свою руку в ее. Он доверял Иветте так же, как доверял только одному живому существу – Сандерсу.

Иветта закрыла глаза. Никто из них не прерывал молчания в течение нескольких минут. Грифф чувствовал тепло ее руки, и по выражению лица Иветты он мог догадаться, что она почувствовала что-то значительное.