Ночные кошмары

– Я не смогу за ней ухаживать, – заявила она. – Крисси целый, день в школе, я на работе. Да и как поместится такая здоровая собака в такой крохотной квартирке?

– Я думал, может, вы захотите взять ее, – сказал Карелла.

– Никакая собака не вернет мне моего Джимми. Знаете, мистер, забирайте-ка ее с собой.

– Ладно, – Карелла посмотрел на собаку. Никому она была не нужна. А ему, Карелле, тем более. Собака злобно посмотрела на него. Поводок Карелла снял, но остался кожаный ошейник, густо усеянный разными кнопками и металлическими дисками, Карелла подумал, что, если он все же решит взять собаку, придется все это хозяйство основательно изучить, выяснить, какие прививки делали, какие нет. Карелла не хотел никакой собаки. Он не любил собак. Тедди закатит сцену, если он приведет домой собаку.

– Вы точно ее не хотите? – с надеждой спросил он у Софи.

– Точно. – Ее сына вчера предали земле, и ей вовсе не хотелось, чтобы какая-нибудь паршивая псина напоминала о том, что Джимми ушел и больше уж не вернется. Его похоронили рядом с женой, ее невесткой, которую она так любила. И она тоже не вернется. Никто из них не вернется. При мысли об этом Софи едва не разрыдалась вот прямо сейчас, в присутствии полицейского. Надо научиться сдерживать себя.

– Ну что ж, – сказал Карелла, – тогда мне придется придумать что-нибудь другое. – Он снова взглянул на собаку. Собака смотрела на него. – Впрочем, это не единственное, зачем я к вам пришел, миссис Харрис. Помните, вы говорили мне, что Джимми связывался со своими старыми армейскими дружками...

– Да.

– Чтобы они помогли ему в чем-то, что, как вам казалось, дурно пахнет.

– Да.

– И вы сказали, что имен не помните.

– Да.

– А если я назову несколько имен, то, может, вспомните?

– Может быть.

– Как насчет Расселла Пула? Может, ваш сын звонил ему или писал?

– Да нет, вроде такого имени я не слышала.

– Руди Тэннер?

– Нет.

– Джон Таталья?

– Право, не помню. У меня на имена памяти никакой.

– Роберт Хоупвелл?

– Извините, право, но...

– Карл Фирсен?

– Для меня они все звучат одинаково...

Карелла задумался. Ладно, у Тэннера есть что-то общее с Фирсеном, не исключено также, что Роберта Хоупвелла можно спутать с Расселлом Пулом. Но Таталья звучит ни на что не похоже. Что же касается Кортеса...

– Может, Кортес? – спросил он. – Дэнни Кортес?

– Не помню. Извините.

– А ваш сын писал этому своему приятелю или звонил?

– Писал.

– Почему вы так решили?

– Он сам мне говорил.

– Письмо вы видели?

– Нет.

– А что в нем говорилось, не знаете?

– Нет, об этом Джимми мне не сказал. Сказал только, что написал письмо человеку, который поможет ему и Изабел сделаться богатыми.

– О какой сумме может идти речь, Джимми не говорил?

– Нет.

– Миссис Харрис, а как вам кажется, что Джимми считал богатством?

– Понятия не имею.

– А для вас богатство – это сколько?

– Я была бы самой богатой женщиной на свете, если бы мне вернули Джимми и его жену, – сказала Софи и расплакалась.

* * *

За всю дорогу собака не издала ни звука. Сидела себе на заднем сиденье и смотрела через окно, как машины снуют туда-сюда. «Так что же, везти ее в собачий приют?» – мучился Карелла. Мэлони говорил, что из контейнера постепенно выкачивают воздух. Это, говорит, все равно как если засыпаешь. Черта с два засыпаешь! – воздух жадно стараешься ухватить – это называется засыпаешь? Карелла не любил собак вообще, и эта собака отнюдь не была исключением. Но в приют он ее отдавать не хотел.

Карелла остановился. Запирая дверь, он поймал настороженный взгляд собаки. «Все в порядке», – бросил он, отходя от машины. В этот час улица кишела автомобилями и пешеходами. На углу регулировщик болтал с темноволосой девицей в мини-юбке, жакете из искусственного меха и высоких кожаных сапогах, проституткой по виду. Регулировщик, выпятив грудь и подмигивая, болтает с девицей, напоминающей проститутку, а вокруг машины нетерпеливо гудят, водители ругаются на чем свет, и повсюду образуются пробки! Карелла едва увернулся от такси, попытавшегося выехать из своего ряда и обмануть остановившееся движение.